эксклюзив

эксклюзив

Дизайн может запросто шокировать. Года три назад в коротком телевизионном репортаже с МКВЯ в качестве чуть ли не главного события ярмарки была представлена одна единственная книга. Выступление дизайнера (он и представлял) свелось к трём пунктам: переплёт и футляр из редких пород дерева, печать на листочках настоящего сусального золота -впервые в мире, стоимость книги, я не ослышался – двадцать тысяч евро. Нет, к евродизайну этот сюжет никакого отношения не имеет, перед нами чистой воды эксклюзив (49).

Навороты свойственны эксклюзивной вещи по определению, предписаны самим издательским заданием. Вещь действительно исключительного достоинства вряд ли устроит шикующего заказчика эксклюзива. Требуется сотворить нечто заведомо подарочное, роскошное, библиофильское, престиж-

ное (такие категории есть даже в официально принятой типологии изданий). Нужна дорогая вещь для подношений важным персонам, витрин высших достижений, кофейных столиков богатых людей. Нужно удовлетворить запрос путающих прекрасное с затратным. В нашей богатой, но неблагополучной стране таких путаников немало даже среди тех, кому эксклюзив совершенно недоступен.

Эксклюзив – это всегда коллекционный тираж, самые дорогие материалы, именитый дизайнер, шик-блеск. Не обязательно плохой вкус, но эксклюзив нет-нет да и побратается с китчем, нет-нет да и облепится самоварным золотом. Эксклюзивные вещи, такова их природа, частенько обретают физические качества, которых менее всего заслуживают. Дизайнер, ставящий серьёзные задачи, стремящийся к идеалу, «эксклюзивить» не станет. Ибо идеальный дизайн – достояние скромной и по возможности доступной вещи. Для появления хорошей, но затратной вещи нужно более существенное основание, нежели самодовлеющая эксклюзивность. Как ни старайся извлечь существенную пользу из эксклюзивного задания, всё равно в завершённой композиции возобладает чужеродный элемент – деньги.

Сошлюсь на авторитетного типографа, чьё суждение кажется мне излишне категоричным, но резонным и, главное, подкреплённым реальной практикой: «...книга, которая "всего лишь" красива, но ограничена в тираже, не имеет смысла; книга должна быть красива и доступна, что обязывает к возможно более высокому тиражу» (Э.Рудер. Типографика. Москва, «Книга», 1982).

«Красива и доступна» – два добрых слова даны единственным на весь текст Рудера выделением. Труднооспоримый тезис – до чего же не по-нашенски звучит он сегодня! – направлен непосредственно против библиофильских изданий. Интересно, что бы сказал демократичный швейцарец об эксклюзивном шрифте? Каким бы ни был такой шрифт, красивым или безобразным, он недоступен абсолютно. Никто не применит его в каком-то ином качестве, нежели принято у монопольного владельца. Пленённый шрифт не сможет проявиться в разнообразных типографических ситуациях, не сможет обрести полноценный культурный статус. Отдать наборный шрифт в эксклюзивное пользование – значит посягнуть на его типо-графическую ценность.