Николай Назарьин

Николай Назарьин

Творчество Николая Михайловича Назарьина (1909–1993) всегда вызывало интерес у современников. Его знали и высоко ценили как большого мастера архитектуры и художника-графика, работы которого неоднократно экспонировались на выставках. Интерес к его творчеству возрос после недавнего выпуска в свет великолепно изданного альбома рисунков мастера. Поэтому полезно обратиться к его архитектурному творчеству, к самому процессу формирования незаурядной личности художника, прожившего большую, насыщенную событиями жизнь.

Н.М. Назарьин

Н.М. Назарьин – уроженец Белоруссии. Как и многие его коллеги, он поступил в ЛИКС (Институт коммунального строительства), справедливо считавшийся лучшим строительным вузом страны, – здесь долго сохранялись традиции, заложенные еще в XIX веке и в какой-то степени дошедшие до наших дней. Здесь всегда учили не только проектировать, но и строить. Николай Михайлович окончил институт в 1934 году и продолжил образование на архитектурном факультете Академии художеств, где учился в мастерской знаменитого Н.А. Троцкого. Второй вуз он окончил в 1936 году, уже имея некоторый опыт творческой деятельности.

Кронверкский проспект, д. 75

Свою трудовую деятельность он начал рабочим-строителем, после окончания ЛИСИ приступил к проектной работе: проектировал для Ярославля, Нижнего Новгорода, Урала, Дальнего Востока… Строил и в Ленинграде. После окончания Академии молодой архитектор сотрудничал с Н.А. Троцким, Г.А. Симоновым, Б.Р. Рубаненко и другими ведущими зодчими того времени. Это было отличной архитектурной школой. По проекту Назарьина были выполнены боковые фасады Дома Советов на Московском пр., 212, – крупнейшей стройке тех лет, программного произведения Троцкого и всей ленинградской архитектурной школы (1938–1940 гг.). В предвоенные годы Назарьин осуществил реконструкцию одного из корпусов больницы имени И.И. Мечникова на Пискаревском пр., 47. И в годы армейской службы архитектор проектировал, в частности для Петрозаводска.

Великая Отечественная война занимает в биографии архитектора особое место. Дело в том, что многие зодчие города участвовали в войне, но при всем сходстве их воинских биографий в каждой есть свои уникальные страницы. Многие направления послевоенной деятельности зодчих были тесно связаны с их воинским опытом, не зная которого ни один историк архитектуры никогда уже не поймет многие явления восстановительного периода 1940—1950-х годов. Это в полной мере относится и к Н.М. Назарьину.

В годы войны он был солдатом, минером, офицером, военным инженером – знания, полученные в двух вузах, особенно в Инженерно-строительном институте, и довоенный архитектурно-строительный опыт оказались теперь как нельзя более кстати. Но, кроме того, пригодились и природная смекалка, изобретательность, умение быстро ориентироваться в постоянно меняющейся ситуации.

Поистине героической, достойной захватывающего фильма была деятельность архитектора-воина на Волховском фронте, где ему пришлось строить насыпные ячейки, оригинальные по устройству траншеи, разнообразные оборонительные сооружения на… болотах (своеобразные окопы). По его чертежам было сделано множество пулеметных точек на… пнях (!). Назарьин прославился как опытнейший сапер. Но и это еще не все. Он изучил систему минных полей врага, конструкцию мин и «на память мог нанести на карту линию переднего края обороны противника перед всем фронтом 54-й армии». Эти слова принадлежат Герою Советского Союза, начальнику инженерных войск Волховского фронта, генерал-полковнику А.Ф. Хренову, кстати говоря, человеку легендарного мужества. Затем Назарьин руководил в штабе инженерных войск отделением заграждений и инженерной разведки. Два месяца он находился на переднем крае обороны, обучил саперному делу многих воинов. Побывав в разведке на вражеской территории, он составил карту танкопроходимых участков. Даже не сведущие в военном деле люди могут себе представить, сколько времени, сил и человеческих жизней было сохранено этими эффективными действиями.

Рис. В.Г. Исаченко. Новая Деревня

В годы войны Назарьину довелось проектировать различные сооружения, памятники. После окончания войны началась его долгая и необычайно плодотворная деятельность в институте «Ленпроект». В 1946 году совместно с архитектором Г.И. Ивановым был построен стадион «Искра» на Карповке, по Барочной улице (со спортзалом), в 1947 году появились коттеджи в Сестрорецке. Совместно с ведущими зодчими города того времени – В.Ф. Беловым, Н.В. Барановым, О.И. Гурьевым, В.М. Фромзелем, Л.Л. Шретером, Назарьин очень много сделал для коренной реконструкции обширных и прежде окраинных территорий города. Все эти мастера признаны классиками нашей архитектуры. Они не только в кратчайшие сроки возродили разрушенный город, но и сделали его краше и благоустроеннее – для этого достаточно сравнить облик этих районов с изображениями на старых фотографиях.

Особенно много было сделано в северных районах – Новой Деревне, на Ланском шоссе и прилегающих обширных территориях, прежде весьма хаотично застроенных и просто запущенных. Назарьин был деятельнейшим участником этого созидательного процесса – широкомасштабного строительства. Приморский проспект превратился в одну из красивейших магистралей города. В 1946–1948 годах по проекту Н.М. Назарьина, М.Е. Русакова, Н.В. Баранова и В.М. Фромзеля был создан большой жилой район, настоящий «город-сад». Это законченный, отлично спланированный и благоустроенный комплекс, в который входит около 100 малоэтажных домов (Приморский пр., 27–61), образующих поквартальную застройку.

Очень значительны работы, осуществленные в Новой Деревне в 1948–1956 годах. Назарьиным выполнен проект детальной планировки и застройки, в процессе реализации которого появились прекрасно спланированные, соразмерные человеку, озелененные и благоустроенные улицы – Школьная, Дибуновская, Савушкина, строгие и изящные по своему облику двух-, трех-, четырехэтажные дома с хорошо прорисованными фасадами, тонким рисунком деталей, умело вписанные в пейзажную среду. Большой комплекс был построен также на основе проекта детальной планировки и застройки на Приморском пр., 5—23. Четырех– и шестиэтажные дома были построены Назарьиным и его коллегами, О.И. Гурьевым и В.М. Фромзелем, в строгих, выдержанных классических формах. Среди них дома № 15 (О.И. Гурьев), 19, 21 и 23 (Н.М. Назарьин) и др. Все они составляют законченный ансамбль жилых домов.

В 1947 году реконструирована старая набережная Большой Невки; идущая параллельно улица Савушкина также реконструирована и продлена. Все дома живописно сгруппированы и размещены среди максимально сохраненной зелени. Дома образуют небольшие кварталы. Чрезвычайно удачны логично сделанные отступы от красной линии проспекта, курдонеры и палисадники. Удивительнее всего индивидуальный облик каждого квартала и единство всего комплекса, композиционное единство, строгость и живописность. Разнообразны сочетания каждой группы зданий с водой и зеленью; впрочем, слово «зелень» здесь неточно, правильнее говорить о ландшафтной архитектуре, о единой архитектурно-пейзажной композиции. Зодчие проявили живое творческое отношение к классическим традициям, отличное от взгляда на классику архитекторов начала XX века. Быть может, самый лучший показатель высокого уровня этой застройки – это внимание к ней художников, сразу же включивших новые кварталы в поле своего внимания. Мы видим эти дома на многих графических листах и полотнах. Лучше всего они воспринимаются с противоположного берега реки со спусками к воде.

Драгоценное качество Назарьина – широкий взгляд градостроителя и чутье художника, внимание к деталям. Это дается лишь каждодневным трудом и постоянными занятиями рисунком. Вся практика послевоенного строительства в нашем городе убедительно показывает, что наилучшие результаты достигаются архитекторами, занимающимися изобразительным искусством. И именно из-за того, что многие современные зодчие превратились в равнодушных проектировщиков, забыв о рисунке и живописи, наш город «украсился» безликими кварталами, аморфными, лишенными индивидуального облика пространствами. Напрасно эти архитекторы оправдываются тем, что индустриальное домостроение не дает возможностей для художественно-выразительных решений. Можно привести сколько угодно примеров, опровергающих подобные утверждения. Творчество Назарьина и его ближайших коллег – тому подтверждение. Можно сколько угодно сегодня рассуждать о псевдомонументальности «сталинского ампира» – все это почти верно, если говорить абстрактно, но достаточно пройтись по городу, хотя бы по Петроградской стороне, чтобы забыть о наукообразных искусствоведческих рассуждениях. И тогда окажется, что эти здания, построенные в послевоенные годы, не менее интересны и индивидуальны, чем их предшественники 1900—1910-х годов, что они вовсе не помпезны, а, наоборот, человечны и словно отражают время, пафос созидания. В этих домах ничуть не меньше, чем у мастеров Серебряного века, поэтичности и тонкой пластики, внимательно и любовно прорисованных деталей, соразмерных целому. Иначе и не могло быть – Назарьин, как и его коллеги, прошел великолепную школу, имел уже опыт, но у него было еще и то, чего не было у мастеров Серебряного века, и это, быть может, самое важное в нашем рассказе – война предельно обострила все чувства, само отношение к городу, к архитектуре, в конечном счете – к самой жизни.

Архитектор начала века был в основном эстетом, исполнителем воли не всегда культурного капризного заказчика, менее всего он был градостроителем – эти задачи почти не ставились и не решались в то время. Великая Отечественная война решительно изменила саму суть профессии зодчего, его роль в обществе выросла. Сегодня уже мало кто помнит, что многие архитекторы и инженеры Ленинграда входили в высшее руководство города и пригородов и были, таким образом, наделены широкими полномочиями. Мало кто из критиков ленинградского зодчества задумывался над, казалось бы, простейшим вопросом: почему восстановление и дальнейшее строительство в городе осуществлялось с ориентацией на классику, а не на модерн или современные направления западной архитектуры? Дело в том, что и власти города (да и страны), и горожане, и сами зодчие оказались едины в общем стремлении сохранить исторически сложившийся облик города, причем города именно классического, ибо классицизм, а не другой стиль определяет дух, колорит нашего города, как бы он ни назывался: Петербург – Петроград – Ленинград – Санкт-Петербург. Сегодня, когда прошло уже более полувека после постройки рассматриваемых домов, можно признать, что те, кто возрождал город, поступили мудро, не поддавшись соблазнам псевдоноваторства – в то время это было бы особенно неуместным. А эти дома выдержали проверку временем, хотя есть среди них и помпезные, и псевдомонументальные, но это «издержки производства», встречающиеся у всех народов во все, без исключения, времена. Поэтому следует решительно отказаться от вульгарных оценок послевоенной архитектуры как проявления «тоталитаризма» и прочих «ужасов». Очень и очень многое зависело не только от внешних обстоятельств (финансирование, наличие строительной базы и пр.), но и от таланта архитектора. А что касается Новой Деревни, то этот район ныне воспринимается как единый архитектурно-пейзажный ансамбль, памятник общегородского значения.

В 1951–1958 годах Назарьин спроектировал и построил на Петроградской стороне ряд примечательных зданий, хорошо иллюстрирующих предыдущие рассуждения об архитектуре эпохи. Эти дома – своеобразный портрет времени, особенно для тех, кто помнит, как они строились и какой резонанс вызывали у горожан – ведь каждый был частью их жизни, источником радости.

В то же время для архитектора реализация его проекта порой оборачивалась огорчениями – так, на Малой Посадской ул., 12, по проекту Назарьина был запроектирован очень хороший дом с тонко декорированным фасадом – для сотрудников ЛИСИ, но в это время вышло известное постановление об устранении излишеств в архитектуре. В нем было немало здравого и полезного, жизнь действительно требовала нового, но, как часто у нас бывает, «перегнули палку», убирая декор не только там, где он был бутафорским, но и там, где он был вполне органичен. Это произошло и с домом на Малой Посадской улице, утратившим образ. Быть может, когда-нибудь можно будет вернуть декоративное убранство некоторым домам этого времени? В значительной степени это коснулось дома писателей на ул. Ленина, 22–26, эффектно поставленного Назарьиным в глубине участка, с курдонером (были убраны пилястры).

Большая Пушкарская, д. 11

И здесь свое, творческое отношение к классике, отличное от 1910-х годов; Назарьину, как и его коллегам, было свойственно чуткое отношение к своему времени, умение найти образ вполне традиционными, но по-своему прочувствованными приемами. Сходные задачи, но также по-своему решали и другие архитекторы, и, очевидно, когда-нибудь экскурсоводы будут объяснять туристам особенности авторского почерка каждого из этих мастеров, как сегодня они рассказывают о Кваренги и Стасове.

Рис. Н.М. Назарьина. Соловки. Монастырский двор. 1969 г.

Н.М. Назарьин

Очень гармоничны прекрасно вписанные в среду дома на Кронверкском пр., 73, Большой Пушкарской ул., 11, Мытнинской набережной – проспекте Добролюбова. Еще раз хотелось бы напомнить, что градостроительная и архитектурно-художественная культура приобретается в течение многих лет каждодневного труда и живого отношения к городу, – Назарьин был именно таким зодчим-художником, и теперь, пожалуй, пора рассказать о его второй профессии. Даже если бы он не был архитектором, о нем можно было бы написать отдельный очерк как о замечательном художнике. Далеко не все даже виртуозно рисующие архитекторы создали столь выразительные, темпераментно исполненные рисунки, как Назарьин. Здесь даже не нужен цвет – они живописны, хотя выполнены всего лишь мягким карандашом – широко и свободно, с передачей формы и пространства и всегда очень индивидуально. В них нет манерности и стилизации, это рисунки нашего современника независимо от того, какой сюжет он изображает, и это очень ценно. Ведь мы часто видим на выставках вполне мастерские рисунки, сделанные «вообще», без ощущения времени и пространства. У Назарьина – своя нота, как и в построенных им домах. Пейзажей он создал очень много, привозя их из каждой своей поездки – за границу или из городов и сел Средней России, и в них, быть может, есть и то, что не всегда удавалось реализовать в архитектуре. Потому так важно вглядываться в рисунки архитекторов – в них есть определенные преимущества по сравнению с рисунками живописцев и графиков – например, большее проникновение в мир архитектурных образов без утраты поэтичности. Необыкновенно интересны портретные рисунки художника – целая галерея образов зодчих-современников. Все они легко узнаются, снайперская точность в передаче внешнего сходства и характера сочетается с полной свободой выражения. Эти рисунки разные – от тщательно исполненного портрета известного зодчего В.Ф. Белова до стремительных, виртуозных и очень разных по манере шаржей на своих коллег – незабвенного С.И. Евдокимова, О.И. Гурьева, В.М. Фромзеля… Это уже целая область творчества, а если вспомнить, что большую галерею акварельных портретов создал творец Пискаревского мемориала А.В. Васильев, не говоря о других зодчих-портретистах, то придется признать, что мы имеем дело с интереснейшей страницей отечественной художественной культуры. И вот что еще чрезвычайно важно – постоянное рисование давало Назарьину ту необходимую внутреннюю свободу, без которой невозможно проектировать и особенно работать над разнообразными проектами детальной планировки и застройки больших городских территорий. Именно с такой важнейшей задачей общегородского значения столкнулся Николай Михайлович при реконструкции большой территории между Черной речкой и линией железной дороги с одной стороны и Ланским шоссе и Сердобольской улицей – с другой. Работая совместно с О.И. Гурьевым и В.М. Фромзелем, архитектор понимал необходимость превращения бывшей окраины в современный благоустроенный и уютный район. Многие, очевидно, помнят, каким он был еще в начале 1960-х годов. Работы эти продолжались долго – с 1955 по 1985 год. Главная градостроительная задача заключалась в том, чтобы связать Петроградский и Выборгский районы, и это было выполнено на высоком уровне. Был создан проект детальной планировки и застройки района, затем – застройки кварталов. Можно, конечно, говорить, что некоторые дома, построенные по типовым проектам, не отличаются особой красотой – в данном случае гораздо важнее планировка и благоустройство кварталов, обеспечение населения предприятиями культурно-бытового обслуживания, транспортная связь районов. Что касается отдельных зданий, то они могут быть безболезненно реконструированы в будущем – подобные проблемы уже решаются у нас и за рубежом довольно успешно. Площадь этой территории велика – 100 га, к ней примыкают Удельный парк и территория Лесотехнической академии, и в результате проведенных работ все эти территории образовали единое законченное пространство, размеры которого равны небольшому городу. Создана целая система кварталов, появились улицы – Торжковская и Белоостровская, хорошо организованы внутренние проезды, сады и скверы; короче говоря, здесь создана достойная людей среда обитания. Проведена реконструкция набережных Черной речки, ныне равноправной малой реки нашего города.

Ланское шоссе

В 1963–1964 годы Назарьин совместно с Н.Н. Надежиным построил большой, представительный дом № 11 с библиотекой на Торжковской улице. Это также было частью программы дальнейшего преобразования территорий большого района. Несмотря на простоту и лаконизм средств, и этот дом прорисован в деталях, но это в гораздо большей степени относится к самому известному произведению архитектора, ставшему важнейшей градостроительной доминантой, – дому № 1 на той же улице (1970–1981 гг.). Семнадцатиэтажная стройная громада чрезвычайно эффектно возвышается на берегу Черной речки, она входит в панораму других рек и видна даже с Елагина острова. Дом очень хорош во взаимосвязях с зелеными берегами Черной речки, ее мостами и спусками, со стороны станции метро. Его так и называют – домом Назарьина. В проекте он был гораздо интереснее по пластике фасадов, о чем сожалел автор. Жаль, конечно, что он уже не успел продолжить застройку по этой же улице, впрочем, возможно, между этим гигантом и гостиницей «Выборгская» появится столь необходимая вставка, предложенная другим видным архитектором, также, увы, ушедшим от нас, – Г.А. Васильевым. Еще одним важным градостроительным акцентом стал комплекс общежитий Электротехнического института на углу Торжковской и Сердобольской улиц (1972–1985 гг.). Важен по своей роли в застройке шестиэтажный дом для воинской части по Сердобольской – за домами на Торжковской улице (1979–1984 гг.).

Торжковская улица, д. 1

Значительны работы по детальной планировке и застройке нескольких кварталов в районах севернее Муринского ручья, в районе Гражданского проспекта, где типовые дома сочетаются с высокими объемами, созданными по индивидуальным проектам и заметно обогащающими застройку (1962—1980-е гг.). Эти работы выполнялись совместно с Л.Л. Шретером. Крупный высотный дом, включивший в себя общежитие и гостиницу, был построен в 1962–1989 гг. на участке между Тихорецким проспектом и улицей Байкова. Самое ценное, что следует извлечь из этого опыта, – это возможность достигать высоких результатов разумными сочетаниями рядовой типовой застройки с уникальными высотными композиционными акцентами, и в последние годы появилось немало интересных решений подобных задач, в том числе и в рассматриваемом районе. Другая значительная постройка – жилой дом с гостиницей и общежитием института имени Веденеева на Гражданском проспекте, дом на Торжковской ул., 1.

Назарьин работал также над конкурсными проектами. Много времени он посвятил реконструкции больницы имени Кащенко в Сиворицах (поселок Никольское Гатчинского района), одновременно выстроив новые корпуса (1956–1974 гг.). Он выступал в профессиональной печати, преподавал в ЛИСИ.

Большую ценность несомненно имеет великолепно изданный альбом рисунков замечательного мастера архитектуры и изобразительного искусства. Он увидел свет благодаря энтузиазму и подвижничеству вдовы мастера и главного хранителя памяти о нем архитектора Елены Михайловны Лавровской.

Наследие, оставленное Н.М. Назарьиным, весьма значительно и вместе с работами его коллег образует большой пласт послевоенной архитектуры и художественной культуры.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.