Алексей Захаров

Алексей Захаров

Всего несколько лет продолжался петербургский период творчества талантливого архитектора, гражданского инженера Алексея Александровича Захарова (1882–1967). Уроженец Усть-Ижоры, представитель старинного купеческого рода, он ярко проявил себя возведением десятка очень своеобразных зданий. А в 1913 году, увлекшись мыслью строить небоскребы, уехал в Соединенные Штаты Америки, где и прожил остальную и большую часть жизни.

А.А. Захаров

Окончив в 1907 году Институт гражданских инженеров, А.А. Захаров, подобно другим выпускникам этого главного архитектурно-строительного высшего учебного заведения России, быстро включился в работу по специальности.

Среди его построек в Петербурге (в основном это жилые здания) есть одно произведение – я намеренно употребляю это слово! – настолько яркое и своеобразное, что оно полностью выражает творческую индивидуальность автора: дом семьи зодчего на углу Клинского проспекта и Серпуховской улицы, в районе, который с XVIII века называют Семенцами. Тут находились казармы Семеновского полка.

Рис. В.Г. Исаченко. Клинский проспект, д. 17

Можно без преувеличения утверждать, что дом Захарова (его и поныне так называют жители района) стал главным украшением проспекта и прилегающих улиц, важной городской доминантой. Великолепно смотрится романтического облика здание с крупными членениями фасада, строго выверенными пропорциями, окнами разных очертаний и размеров, высокими фронтонами. Но главное – это майолика, которой щедро украшены фасады, декоративные панно, выполненные в мастерской знаменитого художника-керамиста П.К. Ваулина. В вестибюле оригинальный камин, автором которого предполагают живописца с мировым именем А.Я. Головина. Камины сохранились и в квартирах. На цоколе дома – авторская доска.

Островерхий, горделиво устремленный ввысь, этот дом, возведенный в 1913 году, – лучшее создание Захарова. Но есть и другие яркие примеры его неординарного творчества: более ранняя торговая постройка в 7-й Роте (Красноармейская улица, 30), здание № 49 на улице Кирочной (Салтыкова-Щедрина), где столь же выразительно использованы богатые декоративные и пластические особенности облицовочных материалов, где велика роль цвета и узоров.

Уточню, что сам архитектор жил не в здании, с которого начат мой рассказ, а в соседнем, под № 17/16, в большой уютной квартире № 4 на втором этаже. Там же находилась и его мастерская.

Одна за другой появлялись в столице постройки, спроектированные Захаровым. Уверенно и лаконично решены объем и планировочная структура дома № 14 по улице Куйбышева, острота и выразительность силуэтов отличают здания на Гаванской улице, 4; Нарвском проспекте, 17; проспекте Римского-Корсакова, 115. Зодчий перестроил дом № 60 на Боровой улице, украсив его майоликовыми вставками. Эмоциональнообразный строй, оригинальная внутренняя отделка позволяют объединить его постройки в отдельную, весьма характерную группу зданий начала века.

Рис. В.Г. Исаченко. Церковь в деревне Тярлево

Разностороннее дарование Захарова позволяло ему заниматься не только гражданской архитектурой. В те же годы он возвел в неорусском стиле изящную пятиглавую церковь в Тярлево под Павловском, в советское время, конечно же, обезглавленную. Участвовал в сооружении церкви-усыпальницы Воскресенского Новодевичьего монастыря (Московский пр., 100), спроектированной В.А. Косяковым. Храм, отделанный великолепной резьбой по камню, стоит во дворе монастыря, против входа на Наводевичье кладбище.

После нескольких лет насыщенной творческой жизни молодой архитектор уехал в Америку. Он не думал покидать Россию навсегда, его лишь заинтересовало заокеанское зодчество с широким использованием индустриальных методов, металла, стекла. Но… началась Мировая война, затем страну потрясли две революции, вспыхнуло пламя Гражданской войны, Захаров навсегда остался за океаном. До 1927 года работал в Нью-Йорке, затем перебрался в Чикаго, где организовал свою мастерскую, построил русскую церковь, трудился над конкурсными проектами…

Связи с родиной Алексей Александрович не прерывал. В советских журналах публиковались его статьи об американской архитектуре, где он весьма критически ее оценивал.

Многие годы Захаров переписывался с жившей в его квартире племянницей, обаятельнейшей Ириной Александровной Медунецкой. До конца дней своих (скончалась в 1991 г.) она бережно хранила память о нем, гордилась его трудами. Трогательны письма архитектора в блокадный Ленинград: его тревожила судьба родного города, дорогого его сердцу дома на Клинском – любимого детища, к счастью, уцелевшего. Он отправлял в Ленинград продовольственные посылки. В послевоенные годы тосковал по родине, его интересовала система преподавания в Инженерно-строительном институте, который когда-то закончил, восстановление и новое строительство города.

Значительную часть своих сбережений старый мастер завещал родной Усть-Ижоре на создание поселкового молодежного спортивного комплекса. Увы, нет ни комплекса, ни средств. Только скромный памятник возле церкви напоминает о том, что здесь на местном кладбище, рядом с другими Захаровыми покоится прах забытого русского зодчего, завещавшего похоронить его на родной земле.

К сожалению, равнодушные люди (соседи и «друзья») утеряли, а быть может, и выбросили за ненадобностью письма его к Ирине Александровне. Хорошо, хоть стоят построенные им добротные дома.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.