22. Модный клуб «Грибоедов» (1997)
22. Модный клуб «Грибоедов» (1997)
1
Как-то в студию «2вух Самолетов» на Пушкинской, 10, заскочил знакомый барабанщик. Недавно он играл в клубе «Гора». Хозяева клуба отремонтировали у себя в помещении подвальчик и думают открыть там еще один зал. Не желают ли «Самолеты» выступить продюсерами нового заведения?
«Самолеты» желали. Дела в группе шли не очень. Их вокалист Вадим Покровский недавно открыл для себя новый мир и сразу после этого перестал появляться на репетициях. Его новый мир носил старое имя «героин». А выступать без вокалиста группе было сложно.
Теперь Вадика показывали по ТВ не в музыкальных программах, а в «Криминальной хронике»:
– Разгромлен очередной наркопритон! Пушеры взяты с поличным!
И на переднем плане с руками, скованными в наручники, лежит он. Предложение насчет клуба подоспело вовремя.
Клуб планировали открыть в здании самого первого городского кинотеатра «Север». Внутри там были бесконечные лесенки, переходики, странные тупики, извилистые коридоры, намертво приклеенные к стенам афиши 1920-х годов.
Хозяева отодрали афиши и открыли в здании сразу два заведения. То, что наверху, называлось «Гора», а то, что внизу, – «Нора». В «Горе» играл рок-н-ролл. Что именно будет играть в «Норе» предстояло решить «2вум Самолетам». Каждый вечер перед входом собиралось несколько тысяч человек. Один раз в клубе прорвало трубы, и помещение затопило. В бар приходилось вброд пробираться по крышкам расставленных столов. Но и в этот вечер здесь была очередь перед входом, и никому не пришло в голову отказаться от похода в замечательную «Нору».
2
DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы «2ва Самолета»): Все заведения тогда ориентировались на музыку, на музыкальный формат, а мы попробовали сделать упор на общение. В «Тоннеле» все было достаточно жестко, а здесь мы пытались сделать мягче, комфортнее, для своих. У нас к тому времени было очень много друзей. Даже когда мы репетировали в сквоте на Пушкинской, 10, туда все время приходили большие компании. То есть люди, готовые ходить в наш клуб, уже были. Тридцать, сорок, может быть, пятьдесят человек. И ты знаешь, что они всегда готовы прийти к тебе на вечеринку. Тут уже не обязательно колбаситься под техно, – можно и музыку поварьировать, можно и с живыми концертами как-то совмещать.
Концепция сработала. У «Норы» дела стали идти в гору. Но тут произошел какой-то глупый конфликт с хозяевами помещения, и нас оттуда попросили. Выглядело это нелепо: успех места целиком держался на нашей политике, а теперь нас оттуда выгоняли. После нас сделать что-то с «Норой» пытались музыканты группы «НОМ», но у них не очень выгорело… Клуб вскоре закрылся.
3
Прибыль от клуба изначально они собирались пилить поровну. «Самолеты» договорились с хозяевами помещения, что деньги, уплаченные публикой за входные билеты, группа станет забирать себе. А деньги, уплаченные публикой за напитки в баре, забрали себе хозяева помещения.
Это было справедливо. Из своих денег «Самолеты» платили DJ-ям, покупали аппаратуру, печатали флаеры. Но потом хозяевам помещения расхотелось делиться. «Самолеты» все равно ничего не делали, а только пили на халяву и провоняли весь клуб своими папиросами, а как нанять диджея хозяева теперь знали и безо всяких «Самолетов», так на кой хрен делиться?
Через полгода после открытия клуба «Самолетам» было предложено из своего кармана оплачивать дворника и уборщицу. Те удивились, но согласились. Еще через неделю им предложили оплачивать счета за электричество и поменять проводку. Потом появились еще какие-то статьи расходов. Короче, группу выжали.
«Самолеты» перевезли вещички обратно на Пушкинскую и пригорюнились. «Нора», кстати, после этого протянула тоже недолго. А еще через год знакомые бизнесмены сказали, что есть возможность начать все сначала.
У бизнесменов имелся договор на аренду бомбоубежища. Вообще-то, они планировали открыть там склад, но можно открыть и клуб. Клуб, наверное, будет поприбыльнее, чем склад, да?
– Да! Да! – закивали головами «Самолеты».
Открыть клуб – разумеется, это гораздо лучше, чем использовать помещение под склад!
Название для новой точки придумывали все вместе. Остановились на названии «Модный клуб Грибоедов». Тем, кто понимает, название казалось очень удачным. Оформлять клуб подтянули знакомых художников. Те развернулись по полной.
4
DJ Re-Disco (Денис Медведев, участник группы «2ва Самолета»): Название «Грибоедов» не было связано с грибами. Хотя доля каламбура в этом, конечно, присутствовала. Просто незадолго до этого мы почитали забавную книжку, будто, мол, Грибоедов был знаком с персидскими магами, и все такое. То есть он был гармонично развитой личностью: и писатель, и поэт, и музыкант, и дипломат, который заключил с Персией мир, и еще маг. Символ всестороннего раскрытия творческого потенциала. И мы решили оформить заведение в персидском стиле. У нас был знакомый художник (кстати – перс по национальности), который разрисовал коридор какими-то персидскими мотивами.
Сам клуб, как и «Тоннель», находился в бомбоубежище. Принадлежало оно заводу «Большевичка» Сначала мы его арендовали, а потом через несколько лет выкупили. Но когда мы пришли в это бомбоубежище первый раз, там был полный мрачняк. Вода стояла выше, чем по щиколотку, маленькие комнатушки, заплесневелые стены, какие-то ржавые кровати… У нас были компаньоны, которые очень рьяно взялись за дело. Нашли рабочих, поразбивали стены, все в авральном режиме отштукатурили. Месяца через клуб был более или менее готов.
5
Поэт Грибоедов погиб в Персии. Хотя поэт и не имел никакого отношении к клубу, вход все равно решили оформить в персидских мотивах. За работу взялся самый странный жилец Пушкинской, 10 художник Баби.
У него была внешность чеченского убийцы и душа куклы Барби. Говорили, что папа у Баби ассириец, мама – армянка, в школу он ходил в Азербайджане, а жил в основном у любовника в Лондоне.
То есть ни один язык на свете для Баби не мог считаться родным. При этом он был не только художником, но и поэтом. На Турнире поэтов в 1994 году Баби взял первое место со стихотворением «Кока-Кола».
Звучало оно приблизительно так:
– Девушка! Дайте, пожалуйста, стакан «Кока-Колы».
– Стаканчик «Коки».
– Один стакан «Кока-Колы», пожалуйста.
– Налейте мне стакан «Кока-Колы».
– Один стакан.
– Девушка, пожалуйста, «Коку».
– Дайте стакан «Коки».
– Стаканчик «Кока-Колы» не нальете?
(И так далее еще полчаса.)
Разумеется, к работе в «Грибоедове» пытались привлечь и Тимура Новикова. Правда, теперь он редко ходил по клубам. Именно Новиков все это начинал. Но то, что вышло, ему не нравилось.
В конце 1980-х он с приятелями сломал предыдущую страну. В начале 1990-х построил на ее руинах новую. Но места ему не было ни в той стране, ни в этой.
Может быть, дело во времени… все-таки эпоха уже не та, что прежде. А может, просто пришел возраст. Все-таки тем, кто начинал все это в 1980-х, теперь к сорока… в любом случае это так, места им нет, никто не знает, куда идти, и изменить ничего нельзя.
6
К тому времени Новиков давно всех победил. Газеты назвали его русским Энди Уорхолом и петербургским Сальвадором Дали. Вернее, этими именами его назвали в небольшой заметке на шестнадцатой полосе газеты, которую никто так и не прочел. Он стал номером один. Но в той области, которая никого не интересовала. Лучший современный русский художник – все равно, что номер один среди коллекционеров бабочек.
Выставками Новикова в Нью-Йорке занимался американский галерист Пол Джадельсон. Новиков ездил в Нью-Йорк регулярно. В тот раз поехал готовить персональную, очень важную для него выставку. Но уже в самолете, по дороге туда, почувствовал себя плохо.
Накануне он на велосипеде мотался по городу, одетый в тоненькую куртку. Стояли холода. А шапок Тимур никогда не носил. Теперь его знобило, но казалось, что ничего страшного. Просто накануне он, наверное, простыл.
В нью-йоркском аэропорту Новикову стало сосем худо. Он был не в состоянии даже связно говорить. Пол встретил его и удивился тому, что происходит. Он отвез Тимура в снятую квартирку на окраине Нью-Йорка и пожелал выздоравливать.
Провести выставку – это действительно много мороки. Особенно такую выставку, как в тот раз. У Джадельсона просто не было времени навестить Тимура. Ни навестить, ни возиться с вызовом врача, ни даже закинуть ему еды.
Несколько дней Новиков пролежал в квартире совсем один. Ужасно болела голова. За эти дни он так ни разу и не смог встать с постели.
Потом его, наконец, разыскал приятель – русский художник, давно живущий в США. Он привез ему еды, но Новиков уже не мог даже есть. Он был настолько плох, что приятель еле-еле довез его до самолета, чтобы отправить домой, в Петербург.
Тимур еще не понимал, что именно произошло. По дороге из аэропорта Пулково в больницу он еще звонил знакомым и пробовал договориться о встрече. Говорил, что сейчас его посмотрят врачи и он подъедет на Пушкинскую. Надо развешивать картины: скоро выставка. В больнице ему сбили температуру, и Новиков сразу же потерял сознание. А когда потом пришел в себя, выяснилось, что он ослеп. Нужно было начинать оказывать помощь хотя бы чуть-чуть раньше, а теперь ничего уже нельзя было поделать.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.