Московская авантюра, или убийственный аромат фиалок

Московская авантюра, или убийственный аромат фиалок

Шарлотта подмигнула мужу, и Генрих Брокар взмахнул рукой. Золотистые струи фонтана взметнулись вверх. Почетные гости ахнули, толпа загудела и вдруг, сметая ограждения, ринулась к фонтану. Дамы, визжа, срывали шляпки и шали. Мужчины, потеряв всякий стыд, стаскивали пиджаки и жилетки. Все летело в фонтан. Еще бы, ведь он был из «Цветочного» одеколона — последней новинки парфюмерной фабрики «Брокар и Ко»!

Хоть и видела Москва всякое, но того, что случилось на Всероссийской промышленно-художественной выставке в 1882 году, не ожидал никто. Обезумевшую толпу не смогла разогнать даже конная полиция. Хорошо, без человеческих жертв обошлось! Мокрые люди истошно вопили вокруг фонтана. Почетные гости еле выбрались из шальной свалки. Чета Брокар, тяжело дыша после позорного бегства от «почитателей», прислонилась к стене какой-то выставочной постройки. Генрих зло прошептал: «Твоя безумная затея!» Шарлотта ответила, хватаясь за сердце: «Зато — какая реклама!» Красивое лицо Генриха перекосилось, и он закричал: «Это же — скандал!» Шарлотта не сдержалась и крикнула еще громче: «Это — триумф!» И тут как из-под земли выскочил помощник Брокара — Алексей Бурдаков и заорал что было мочи: «Генрих Афанасьевич! Да где же вы?! Жюри результаты объявило! Ваш „Цветочный“ золотую медаль взял!» Перед глазами у Брокара все поплыло, и он ухватился за руку Шарлотты…

И вот так всю жизнь: то скандал — то триумф! Голова Брокара гудела от воплей и «цветочного» запаха. Сколь ни был хорош одеколон, для чувствительного носа парфюмера такая концентрация просто опасна. Генрих вдруг вспомнил, как ворчал отец: «Нельзя нюхать больше одной капли!» Французский парфюмер Атанас Брокар приучал детей к профессии «нюхача» с детства. А уж любимому Анри, которого потом в России перекрестили в Генриха, день и ночь совал в нос что-то пахучее: «Нюхай! Запоминай!» Все у Брокаров было посвящено «ароматному делу». Чтоб не «испортить нос», и еду готовили особенную — перец нельзя, лимон, апельсин — тоже. «Собьешь обоняние, что будешь делать?» — злился отец. Ему, бедняге, не очень-то везло. Конечно, был у семьи наследственный парфюмерный магазин у Елисейских Полей, но во Франции конкурентов-парфюмеров хоть отбавляй. Атанас даже отправился с сыновьями в Америку — думал, за океаном вольготней будет. Но и там, чтобы развернуться, требовались большие деньги. Пришлось вернуться в Париж. А через год, в 1861-м, дальний родственник Константен Гике пригласил Анри в Москву на свою парфюмерную фабрику. Уговорил, наобещав фантастические перспективы. А в Москве оказалось — метель-стужа, клопы в гостиницах, работа только лаборанта-технолога, а парфюмера и в перспективе нет. К тому же по-французски мало кто понимает. Словом, чтобы не сойти с ума, пришлось срочно искать французов — хоть поговорить с кем. В конце зимы познакомился с Томасом Равэ. Этот выходец из Бельгии когда-то приехал в Россию обучать «маленьких варваров» французскому языку и довольно скоро стал модным гувернером. Накопил денег, купил дом на Никитской улице и начал торговать медицинскими инструментами. Завел знакомства в высших сферах, дочь в лучший пансион мадам Лагувэ пристроил — учиться вместе с наследницами русской аристократии.

Как-то морозным утром Генрих заскочил к месье Равэ пораньше и вдруг услышал сквозь приоткрытую дверь: певучий девичий голос читает стихи. по-русски. «Дочь обожает поэзию, особенно стихи Пушкина, — пояснил месье Равэ. — Для званого вечера учит. Придут ее подружки, все, знаете ли, из сливок общества и один знаменитый тенор. Бедная Шарлотта в него, кажется, немножко влюблена. А давайте, — месье Равэ лукаво взглянул на Брокара, — я вас познакомлю. Может, отвлечется от своего певуна?»

На зов отца дверь открылась, и Генриху предстало прелестное видение — тонкая, изящная 19-летняя красавица с лучистыми глазами и выбившимися из прически локонами. Истинная француженка! Даже сердце заныло — сколько же он не видел настоящей красоты, сидя в этой заснеженной Москве?.. Французская красота прелестно улыбнулась, приоткрыла ротик и… Опять этот странный язык! Но в ее устах он звучал так мило…

Пусть красавица увлечена каким-то тенором, но ведь и у Брокара есть талант. На другой день с утра пораньше он прибежал в дом Равэ. Побрызгал перила, лестницу, коридоры. Разрумянившаяся от мороза Шарлотта вбежала в дом после катания на тройке с подругой Долли. Вдохнула и застыла. На лестнице пахло сиренью. Это зимой-то! Опьяненная Шарлотта пошла на запах. Лестница, коридор, папенькин кабинет. Не сдержавшись, девушка открыла дверь: «Откуда у нас сирень?» На пороге улыбался Генрих: «Волшебный букет для вас! Не замерзнет и не завянет». И Брокар протянул красавице. граненый флакончик.

На званый вечер Генрих приволок огромную корзину фиалок: «Это вам, Шарлотта Андреевна, и вашему тенору! Отец написал: в Париже фиалки нынче в особой моде. Так что смело ставьте корзину на видное место, а лучше — на рояль!»

Красавец тенор обвел зал томным взглядом, вдохнул раз, другой, запел что-то из Моцарта и вдруг дал петуха. Беспомощно скривился, опять вдохнул поглубже перед высокой нотой и снова сфальшивил. Ни одной верхней ноты не смог взять и с позором бежал из гостиной. Брокар только ухмыльнулся да подмигнул месье Равэ. Не рассказывать же, что бедняга тенор и вправду потерял голос из-за поднесенной корзины. Фиалки-то связки смыкают. Брокар узнал об этом от одной актрисы с Монмартра. Поклонник постоянно дарил ей фиалки, она прикалывала их к корсажу перед выступлением. В итоге актриса охрипла. Зато теперь фиалки сделали доброе дело — отпугнули душку тенора. И Брокар объяснился Шарлотте в любви. Только вот такого ответа даже он не ожидал. Строптивая красавица заявила: «Я себя чувствую русской и дом хочу держать по-московски. Выучите русский язык — выйду за вас замуж!» А месье Равэ и того хуже себя повел. Вызвал Брокара в кабинет и прямо заявил: «Вам моя Лотта не по средствам!»

Отступить? Нет уж! Язык он вызубрит. Деньги тоже добудет. Не зря же он экспериментировал в лаборатории — изготовил эссенцию, способную сделать запахи более устойчивыми. Это же — золотое изобретение! Брокар помчался во Францию. Там отец свел его с процветающей фирмой «Рур Бертран» в Грассе — центре производства французской парфюмерии. И Генрих продал свой рецепт за 25 тысяч франков. К тому же отец, узнав о желании сына жениться, тоже сделал достойный подарок — записал несколько фамильных рецептов. Так что, вернувшись в Россию этаким богачом, 24-летний Генрих Брокар не только получил руку обожаемой Шарлотты, но и по ее совету открыл 15 мая 1864 года собственное дело.