Дело о египетских статуэтках
Дело о египетских статуэтках
Беспомощность полиции, ротозейство администрации музея, халатность его сотрудников оказались невероятнейшими. «Да что вы хотите! — в сердцах написал в парижской газете „Энтрансижан“ поэт Гийом Аполлинер. — Там не встретишь и одного охранника на целой галерее! Наш Лувр, наше национальное достояние, охраняется значительно хуже, чем самый заштатный музейчик Испании…» Администрация музея ответила Аполлинеру гневным посланием: «То, что произошло, — несчастная трагедия! А у нас каждый экспонат на счету!»
И тогда поэт, давно известный авантюрным духом, решил доказать, насколько это не так. Вдвоем с приятелем, работником Лувра Жери Пьере, Аполлинер спокойно и откровенно похитил из Египетского зала малых форм две статуэтки, а потом через подставных лиц передал их в редакцию «Пари журналь». Те, ухватившись за сенсацию, выдали огромный материал о доступности совершения кражи из Лувра.
Что тут началось! Общественность потребовала спешной инвентаризации коллекции Лувра. Результат поверг всех в шок. Выяснилось, что не хватает почти полтысячи ценнейших раритетов искусства. То есть, как подытожил журнал, каждый двадцатый посетитель имел возможность прихватить что-нибудь ценнейшее на память о посещении Лувра — например, колье Марии Медичи или перстень Наполеона, севрскую статуэтку или древнеегипетскую монету. Выбирать можно было на свой вкус!
Шокированная общественность взяла дело в свои руки. Срочно созданный комитет парижан потребовал от Лувра книгу регистрации посещений и посетителей. Ведь по закону они должны были расписываться в такой книге учета. Но оказалось, что книги вообще нет! То есть поначалу, когда приняли закон, она, конечно, была. Но потом служителям надоело вечно записывать туда имена и фамилии. Ну, знакомая картина, верно?!
Однако полиция не дремала. Она вышла на след того, кто предоставил похищенные предметы в редакцию «Пари журналь». И 7 сентября 1911 года газета «Мартен» оповестила: «Дело о краже „Джоконды“ раскрыто! Доблестный инспектор арестовал критика и поэта месье Гийома Аполлинера на его квартире в связи с хищением из Лувра египетских статуэток!»
Так началось «Дело о египетских статуэтках», а «взрыватель спокойствия» Аполлинер оказался на нарах. Стоит, конечно, вспомнить, кто он был, этот великий французский поэт. Звали его Владимир Александр Аполлинарий Костровицкий. То есть был сей ниспровергатель и бунтарь, авангардист искусства конечно же из России. Внебрачный, но признанный ребенок аристократки польских кровей Анжелики Костровицкой, родившейся в Гельсингфорсе (то бишь в Хельсинки — столице тогдашней «русской Финляндии»). Имя Аполлинарий превратилось в фамилию, ну а мятежный дух заснеженной страны вполне пригодился в Париже, став поэтическим «Новым духом», определившим искусство авангарда.
Ко времени «Дела о египетских статуэтках» Аполлинеру было 31 год. До культового «Моста Мирабо», написанного в феврале 1912 года в период болезненного и тяжелого расставания с возлюбленной Мари Лорансен, оставалось всего лишь несколько месяцев. Но этих завораживающих в боли и тоске строк вообще могло бы не появиться, если бы доблестная парижская полиция не разобралась в «Деле о египетских статуэтках». Аполлинер тогда сгинул бы на каторге — и никаких стихов!
Но полиция все же поняла, что к краже «Джоконды» поэт не имеет никакого отношения, а его «хищение» из Лувра — шаг отчаянного стремления показать обществу, сколь плохи дела в главном музее страны. Словом, статуэтки вернулись в Лувр, а поэт — домой. Вот только остальные пропавшие полтысячи экспонатов канули в Лету навсегда. Впрочем, и похищение «Джоконды» тоже быстро сошло на нет — о нем тоже забыли. Есть же и другие новости!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.