Уорхол, Кунс и Эмин
Уорхол, Кунс и Эмин
Визуальная культура исчезает, хотя рынок искусства постоянно лезет вверх, — вот великий парадокс нашего времени. Имена художников значат все больше, а произведения искусства, к которым они прилагаются, все меньше.
Сурен Меликян, журналист, художественный комментатор
Джефф Кунс при помощи небольшого круга дилеров и коллекционеров превратил банальность в надежное вложение капитала, порнографию в авангард, а безделушки и желанное художественное приобретение
Келли Девин Томас, журналист, художественный комментатор
Дэмиен Херст сумел привлечь внимание публики и высокие цены за счет характера своих работ и при помощи великолепных названий. Другие художники добиваются того же за счет изобретательности, великолепного чертежного мастерства, собственной знаменитости, противоречивости, а также сексуальности и противоречивости вместе. Любое из перечисленных качеств может оказаться полезным при создании успешного бренда. В качестве примера художника-знаменитости можно назвать Энди Уорхола. Художник как противоречивая фигура — это Джефф Кунс. Сексуальность и противоречивость — характеристика Трейси Эмин. Становясь брендовым, каждый художник создает для себя определенную нишу в массовой культуре, берет на себя определенную роль, которая затем порождает высокие цены на его работы в галереях и на аукционах.
Идея «художник как знаменитость» может показаться странной, но, по существу, именно такова концепция суперзвезды в музыке, кино или спорте. У каждой профессии в мире культуры есть свои знаменитости, ставшие суперзвездами. Статус знаменитости может быть результатом как умелого маркетинга и известности, так и подлинных профессиональных качеств: вспомните Пэрис Хилтон или Анну Курникову.
Современное явление под названием художник-знаменитость родилось в Нью-Йорке в начале 1960-х годов, когда дилеры Лео Кастелли, Бетти Парсонс и Чарльз Иган начали продвигать Джаспера Джонса. Джеймса Розенквиста и Роя Лихтенштейна. Энди Уорхол — более поздний и гораздо более успешный пример, Сейчас, через двадцать лет после смерти, Уорхол второй в мире художник по объему продаж после Пабло Пикассо. В 2006 году на аукционах было продано 1010 работ Уорхола на общую сумму 199 миллионов долларов — это в среднем по пять штук на каждый рабочий день года. Сорок три из этих работ были проданы больше чем за 1 миллион долларов каждая — это на четыре больше, чем у Пикассо. Как и у Херста, большую часть работы по изготовлению произведений Уорхола выполняли помощники.
Считается, что его работы отразили культуру Америки конца XX века, но главным произведением Уорхола стал сам Уорхол, «Энди». Ему удалось создать бренд, который и через двадцать лет после смерти автора обожает пресса и почитают молодые художники.
Анджеи Вархола родился в 1928 году в Питсбурге (штат Пенсильвания) и был младшим из трех сыновей в семье чешских эмигрантов-рабочих. После окончания в 1949 году Технологического института Карнеги и переезда в Нью-Йорк Анджей отбросил последнюю букву фамилии и американизировал произношение; в Нью-Йорке он рассчитывал сделать карьеру в качестве иллюстратора и графического дизайнера. В начале 1960-х годов он начал рисовать в стиле, получившем позже название поп-арт, но никто не хотел принимать его всерьез. Он пытался предложить свои работы Лео Кастелли, по тот отверг их как неоригинальные. Он пытался подарить один из рисунков туфли музею MoMA, но музеи вернул работу автору.
В 1962 году Уорхол выполнил вручную тридцать два шелкографических изображения банок супа «Кэмпбелл»; Ирвинг Блум, легендарный директор галереи Ferus в Лос-Анджелссе, выставил их на продажу по 100 долларов. Выставки Campbell’s Soup Cans принесла Уорхолу первую известность, в основном благодаря влиянию Блума. Картины в галерее были расставлены на белых полках по всему периметру, как настоящие балки в бакалейном магазине. Помогли и конкуренты: галерея напротив выставила в витрине настоящий суп в банках с подписью «У нас настоящее, и всего за 29 центов».
О том, что произошло дальше, рассказывают по-разному. Одна версия гласит, что Блум продал по 100 долларов всего шесть картин, причем одну из них актеру Дэннису Хопперу, — а затем вдруг понял, что распродавать комплект нельзя, он должен остаться целым. Блум позвонил покупателям и выкупил у них картины обратно. После этого он предложил Уорхолу тысячу долларов за все тридцать две картины — по 100 долларов в месяц в течение десяти месяцев. По другой версии. Блуму не удалось продать ни одной картины, но, поскольку он обещал Уорхолу распродать их все, он сторговался с ним за тысячу долларов.
В 1985 году один японский посредник предложил за комплект из тридцати двух картин 16 миллионов долларов. Блум в ответ запросил 18 миллионов долларов, и сделка не состоялась. В 1995 году Блум продал этот комплект Музею современного искусства за 14,5 миллиона.
Существует множество версий, почему Уорхол вообще рисовал банки с супом. Сам Уорхол говорил, что для поколения, зацикленного на бизнесе, консервированная еда — вполне законный объект художественного интереса. Гораздо интереснее, добавлял художник, что предпочитает лично он томатный суп или куриную лапшу, — а значит, какое изображение имеет большую ценность.
Многие критики Уорхола говорили, что суповые банки — самый важный его вклад в современное искусство; стоит образу банки шагнуть с полки на стену галереи, — и «вы уже никогда не сможете посмотреть на рекламу прежними глазами». Суповые банки положили начало художественной концепции превращения объекта в товар.
Позже Уорхол создавал и отдельные образцы подобной продукции, такие как «Банка супа «Кэмпбелл» (перечного) с надорванной этикеткой» (см. фото); при этом он перерисовывал контуры изображения прямо с фотографии, а затем раскрашивал. На «Перечном горшочке» следы карандаша видны до сих пор; считается, что они оставлены намеренно. Серия с суповыми банками помогла Уорхолу точнее понять, на что готовы клюнуть средства массовой информации. В мае 2006 года на нью-йоркском аукционе «Кристи» «Перечный горшочек» приобрел за 11,8 миллиона долларов Эли Брод — промышленник, которого журнал Forbes считает 42-м по богатству американцем. Говорят, его жена Эдит, сидевшая рядом, но не знавшая об участии мужа в торгах, пробормотала тихонько, к немалому веселью окружающих: «Что за тупой идиот купил это?»
Позже в 1962 году Уорхол начал серию шелкографических гравюр с изображениями знаменитостей: Мэрилин Монро, Элизабет Тейлор, Элвиса Пресли и Джеки Кеннеди. Основой для изображении служили официальные студийные фотографии. В процессе изготовления гравюр увеличенное фото многократно, в разных цветовых комбинациях, переносилось на холст. Каждый отпечаток слегка модифицировался при помощи нескольких мазков кистью или расфокусировки, — и получалась последовательность чуть разных изображений. Многие знаменитости на уорхоловских шелкографиях трагичны: Монро, когда создавался портрет, уже умерла, Элизабет Тейлор сражалась с пагубным пристрастием к наркотикам и алкоголю, а Джеки Кеннеди была сфотографирована до и после убийства мужа-президента.
Эти изображения принесли Уорхолу настоящую известность, а сам он перешел к более сложным объектам — начал изображать реальные катастрофы. «Пять смертей» (1963) — это изображение перевернутой машины с погибшими подростками в праздничной одежде. «Ядовитый тунец» — портреты домохозяек, умерших от отравления испорченными консервами. Самая известная Шелкография Уорхола из серии «Катастрофы» носит название «Белое» (1947) — это новостная фотография фотомодели, которая бросилась с крыши Эмпайр-стейт-билдинг и рухнула на крышу дипломатического лимузина. К концу 1960-х годов средства массовой информации больше интересовались темами произведений Уорхола и его личностью, а не самими произведениями.
Став знаменитым, Уорхол вновь вернулся к шелкографическим гравюрам с изображением потребительских товаров: кока-кола, мыло и снова банки с супом «Кэмпбелл». В 1963 году он перевез свою студию в большее помещение и назвал его «Фабрикой», подразумевая тем самым, что искусство, как любой коммерческий продукт, можно производить на конвейере. Пол Моррисси, режиссер «Фабрики», называл ее «Промышленным комплексом Энди Уорхола».
В 1970-х годах работы Уорхола на некоторое время вышли из моды. Две подряд выставки — «Знак доллара» и «Серп и молот» — оказались неудачными; не было продано ни одной картины. Чтобы поддерживать существование «Фабрики», Уорхол писал на заказ портреты. За 25 тысяч долларов он готов был написать портрет, на котором заказчик будет выглядеть наилучшим образом. Приятель Уорхола Крис Макос говорил, что портреты Уорхола не обходятся без лифтинга и пластической хирургии. «Не знаю, рассчитывала ли миссис Дюссельдорф получить на портрете губы Лайзы Минелли, но с ними она наверняка выглядит лучше». Другие художники презрительно отзывались о коммерческих портретах Уорхола, зато клиенты с удовольствием получали идеализированное изображение самих себя.
Уорхол подписывал свой портрет в студии, в присутствии клиента, среди портретов знаменитостей вроде Мика Джаггера, Лайзы Минелли и Рудольфа Нуреева. Клиенты уезжали довольными, а их благоприятные отзывы приводили к Уорхолу новых клиентов. Всего Уорхол написал около тысячи портретов — больше, чем многие художники картин за свою жизнь. На создание каждого из них уходил в среднем один день. В 1980-х его гонорар за заказные портреты вырос до 40 тысяч долларов.
Поначалу Уорхол нанимал помощников, чтобы они переносили коммерческие фотографии на ткань и создавали множественные изображения, но позже он передал эту часть работы местным печатникам. Он объяснял это так: «Живопись — это слишком жестко; то, что я хочу показать, — это механические вещи». Уорхол понимал, что передача заказов на сторону порождает проблемы определений подлинности: «Мне кажется, было бы здорово, если бы больше людей занялось шелкографией, так что никто не знал бы, принадлежит моя картина мне или еще кому-то»
Прошло почти двадцать лет после смерти Уорхола, и Совет по аутентификации его работ (AWAB) пытается решить именно эту проблему — определить, которые из работ Уорхола можно считать подлинными. Вопрос не в том, оригинал та или иная работа или подделка, и даже не в том, касалась ли ее рука мастера. Речь идет о «присутствии художника» — видел ли вообще Уорхол это произведение на пути к дилеру и выразил ли свое одобрение. Ученые спорят даже по поводу этого критерия: некоторые говорят что именно размывание понятия авторства и использование массового производства завоевали Уорхолу место в истории искусств. Результат — хаос в головах коллекционеров и дилеров, пытающихся понять, что именно можно считать подлинным. Так, совет отверг некоторые работы, полученные непосредственно от Уорхола. Он отверг то, что ранее признал подлинным Фонд Уорхола, — а я некоторых случаях изменил и собственное прежнее решение.
Совет никогда официально не объясняет, почему отказывает в подлинности тому или иному произведению. Результат — обвинения в необъективности и слухи о конфликте интересов. Работу совета оплачивает Фонд Энди Уорхола; он же получает отчеты о работе совета; по смерит художника фонду перешло 4100 его картин и скульптур. Фонд перелает их для продажи на аукционы и нескольким избранным дилерам вроде Гагосяна. Лучшие произведения Уорхола и ранние его работы, такие как серия «Катастрофы», всегда пользуются спросом, их всегда не хватает на рынке. Остальных работ больше чем достаточно. Рынку потребуется лет тридцать, чтобы «переварить» все находящиеся в распоряжении фонда произведения Уорхола. Так, существует по меньшей мере пятьдесят картин и гравюр «Маленький электрический стул» и более «огни работ на тему электрического стула вообще.
В июле 2007 года Джо Саймон-Велан, владелец автопортрета Уорхола (1964), подал в федеральный окружной суд в Нью-Йорке коллективный антимонопольный иск против наследников Уорхола, Фонда визуальных искусств Энди Уорхола и Совета по аутентификации. Совет дважды отверг принадлежащий ему портрет, хотя, но утверждению Саймон-Велана, ранее бизнес-менеджер Уорхола Фредерик Хьюз подтвердил его подлинность. В иске утверждается, что истцы монополизировали рынок произведений Уорхола; иск носит коллективный характер, чтобы к нему могли присоединиться и другие владельцы подвергнутых сомнению «уорхолов». Если фонд и совет по аутентификации проиграют этот процесс, речь может идти о сотнях миллионов долларов в качестве возмещения ущерба; кроме того, к аутентификации могут быть предъявлены еще сотни тысяч неизвестных «уорхолов», которые затем будут выставлены на продажу.
Количество работ Уорхола не снижает его роли на рынке современного искусства и никак не влияет на уровень цен на его произведения. Широко распространено мнение о том, что работы Уорхола, датируемые 1962—1967 годами, суповые банки, портреты знаменитостей, катастрофы и автопортреты — гениальны, что они изменили ход современного искусства. Именно эти работы приносят максимальный доход.
Почти десять лет аукционный рекорд Уорхола принадлежал Шелкографии 1964 года «Оранжевая Мэрилин», проданной «Сотби» в 1998 году за 17,3 миллиона долларов. Три других полотна были проданы частным образом на 25—28 миллионов долларов: «Дик Трейси и Сэм Кетчум» (1961) приобрел нью-йоркский финансист Генри Крэвис у Дэвида Геффена, а «Супермена» (1961) купил Стив Коэн; обе сделки организовал Ларри Гагосян. «Четыре репродукции расовых волнений» были проданы через нью-йоркскую галерею Aquavella.
Затем в мае 2007 года его аукционный рекорд вдруг резко рванулся вверх. Как уже говорилось. «Зеленая автокатастрофа» была выставлена на продажу на нью-йоркском аукционе «Кристи» с эстимейтом 25—30 миллионов долларов и была куплена за 71,7 миллиона, что в четыре раза превосходит предыдущий рекорд Уорхола. «Зеленая машина» — это несколько репродукций горящей перевернутой машины, выполненных в зеленом цвете. Отчасти ее высокая цена объясняется беспокойством коллекционеров по поводу «последнего шанса». Дело в том, что в период c 1962 по 1964 год Уорхол создал пять шелкографий с изображением автокатастрофы. Три из них находятся в музеях, а четвертая гораздо меньше по размеру и поэтому представляет меньший интерес.
Шелкографии Мэрилин 1964 года включали в себя, в частности, серию «Выстрел» — еще один образчик Уорхолова маркетинга. Вскоре после изготовления некоторого количества шелкографических портретов Мэрилин к Энди заявилась подруга, Дороти Подбер, и попросила разрешения застрелить2 один из них. Энди согласился и с изумлением увидел, что гостья вытащила пистолет и выпалила прямо в лоб первой картине в стопке — и еще двум, стоявшим за ней. Вместо того чтобы выбросить три испорченных полотна и сделать все заново, Уорхол сделал эту историю достоянием публики, распорядился отреставрировать продырявленные экземпляры, переименовал всю серию в «Застреленную красную Мэрилин» — и поднял цены. Позже на аукционах «Застреленные красные» продавались вдвое дороже, чем обычные Мэрилин.
Уорхол всегда отрицал, что его произведения содержат какую бы то ни было социальную критику. Как правило, вопрос относился в основном к серии картин и Шелкографии «Электрический стул». На картине это никак не обозначено, но на фотографии, которую использовал Уорхол, Гилл снят тот самый электрический стул, на котором в 1953 году были казнены за передачу СССР ядерных секретов Джулиус и Этель Розенберг. Обсуждалось также, что символизируют на картине три двери: три цели уголовного правосудия — возмездие, изоляцию и устрашение или, скажем, рай, чистилище и ад. Сам Уорхол всегда отнекивался: «Никакого смысла», «Никакого смысла», но это отрицание, скорее всего, было задумано как еще одна форма маркетинга.
Всю жизнь Уорхол культивировал для себя внешность гермафродита. В 1981 году, в возрасте 52 лет, он начал разрабатывать модели одежды, сначала для агентства Zoli, затем для Ford Modelling. В 1986 году он появился в рекламе компании, оказывающей финансовые услуги; Уорхол сидел перед собственным автопортретом в парике со стоящими дыбом волосами, а внизу было подписано: «Я считал себя слишком мелким для Drexel Burnham» (см. фото). Дрексель утверждал, что реклама с Уорхолом была предназначена не для привлечения новых клиентов, а для улучшения имиджа компании и придания ему оттенка «крутизны»: она должна была также улучшить отношение сотрудников компании к месту работы. Кроме того. Уорхол безуспешно пытался убедить компанию принять его шелкографию с изображением знака доллара в качестве логотипа.
Непосредственно перед выходом рекламы Drexel Burnham один брендовый коллекционер вспомнил об Уорхоле и начал потихоньку покупать его работы — а затем и объявился публично, купив на «Сотби» «Тройного Элвиса» Уорхола за 125 тысяч долларов. Покупка была замечена, и, когда Ларри Гагосян выставил «Оксидированные картины». созданные мочой по холсту, пропитанному закисью железа, их начали покупать другие брендовые коллекционеры — сначала Томас Амман и Эшер Эдельман, а затем и остальные. Вы спросите, кто был первым брендовым покупателем? Чарльз Саатчи.
Уорхол умер 22 февраля 1987 года в результате осложнении после рутинной хирургической операции на желчном пузыре. Вот одно из его последних публичных заявлении: «Смерть означает кучу денег: смерть делает тебя звездой». Так и произошло. При жизни Уорхол ни разу не выручил за одну картину больше 50 тысяч долларов, хотя несколько его ранних работ взяли на аукционе большую цену. Это было в то время, когда Рои Лихтенштейн и Роберт Раушенберг получали впятеро больше. Слава Уорхол: резко выросла после его смерти и благодаря ей, — а вместе со славой и цены на его картины.
Признание бренда Уорхола достигло такого уровня, то через три года после смерти художника его брат Пол Вархола организовал выставку плакатов с изображением банок вегетарианских бобов Heinz, подписанных «Пол, брат Энди Уорхола», и начал продавать их по 550 долларов. Сам Вархола всю жизнь торговал металлоломом и разводил цыплят и никогда не испытывал особой склонности к искусству. Он просто воспользовался готовой технологий Энди — шелкографией по фото. Банки с бобами были рас проданы. После этого Пол создал собственную технику: он окунал куриные лапки в акриловую краску и «ходил» ими по холсту. Этот вариант продавался уже за 5500 долларов. Вслед за «куриными» картинами на рынке появились футболки Вархолы.
Наследство Уорхола росло в цене параллельно с аукционными ценами на его картины. В середине 2006 года Москве состоялась крупная выставка Уорхола: одновременно похожая выставка была открыта в Торонто, в арт-галерее «Онтарио»: организатором ее выступил режиссер Дэвид Кроненберг. Выпущено два фильма: широко разрекламированный фильм «Девушка фабричная», где Сьенна Миллер играет музу Уорхола Эди Седжуик, и четырехчасовой документальный фильм о его искусстве, снятый Риком Бернсом. Вышли две новые книги: одна из них, альбом «Энди Уорхол, гигантский размер», снабжена двумя тысячами иллюстраций и весит пятнадцать фунтов. Ни один другой художник этой эпохи не сумел даже приблизиться к подобному уровню славы.
Фонд Уорхола живет тем, что выдает лицензии, разрешающие использовать его работы практически в любых целях. Так, производитель досок для сноуборда Бертон выпустил ограниченным тиражом всю линейку снаряжения — доски, ботинки и крепления — с изображением Уорхолова знака доллара, автопортретов, цветочных картин и портретов Эди Седжуик. В декабре 200G года универмаг Barney’s и Нью-Йорке предложил покупателям ограниченную партию банок томатного супа «Кэмпбелл» с настоящим супом внутри и этикетками в виде репродукций картины Уорхола в оригинальном цвете. Комплект из четырех банок стоил 18 долларов, из которых 12 долларов доставалось фонду.
Если Уорхол — второй Пабло Пикассо (странное, но обычное для аукционных домов сравнение), то Джефф Кунс уже позиционируется как преемник Уорхола. Кунс действительно шел по стопам Уорхола и поднял искусство саморекламы художника на новый уровень. Кунс — 52-летний американец из Йорка (штат Пенсильвания). В двадцать с чем-то лет он приехал в Нью-Йорк никому не известным художником, в 1985 году организовал в Ист-Виллидж выставку, которая стала событием, и сегодня живет в тридцатикомнатном таунхаусе в элитном районе — верхнем Восточном Манхэттене. Возможно, вы читали об одной из его работ — а может быть, своими глазами видели щенка терьера весом 14 тонны и ростом 43 фута, надолго поселившегося в центральном Манхэттене.
Кунс — одновременно бренд и легенда мира искусства. Его называли Рональдом Рейганом скульптуры; называли тефлоновым; называли ласковым, как может быть ласкова лисица. Работы Кунса, как и работы Уорхола и Херста, создаются помощниками под личным надзором мастера. Свою карьеру он начал с привлечения новых спонсоров в Музее современного искусства («Я был самым успешным их агентом — приносил по три миллиона долларов в год») затем пять лет работал на Уолл-стрит брокером, финансируя таким образом собственную художественную карьеру В результате Кунс прекрасно овладел мастерством само продвижения и навсегда сохранил убеждение в том, что искусство — это товар, который необходимо продвигать. Он пользуется биржевым жаргоном, вызывающим ужас у художественного сообщества. Так, на вопрос о том, почему он размещает свои работы в таком множестве галерей, он ответил, что это «увеличивает охват рынка». Еще он сказал что «великие художники должны уметь великолепно торговать».
Большинство работ Кунса — промышленные скульптуры и инсталляции. В первый раз он прославился тем, что выставил промышленные изделия, такие как машинка для чистки ковров и натирки полов Hoover (см. фото), в витрине. Перенеся машины вроде пылесосов и полировщиков из магазина в художественную галерею, Кунс точно так же изменил их контекст, как это проделал Уорхол с суповыми банками.
15 мая 2001 года на нью-йоркском аукционе современного искусства «Сотби» было продано скульптурное изображение поп-звезды Майкла Джексона и его ручной обезьянки Бабблз работы Кунса (см. фото); скульптура имеет три фута в высоту и шесть футов в длину. Кунс утверждает, что это самое большое фарфоровое изделие в истории. Скульптура «Майкл Джексон и Бабблз» была создана в 1988 году по официальной фотографии певца. Как все скульптуры Кунса, «Джексона» отличает идеальный подбор персонажей и сверкающие поверхности. Скульптуру приобрел норвежский судовладелец Ханс Расмус Аструп за 5,6 миллиона долларов — это максимальная цена, когда-либо уплаченная за скульптуру живущего художника. Это больше, чем получали при жизни Огюст Роден, Генри Мур или Константин Бранкузи, — а ведь последний считается величайшим скульптором XX столетия.
Вообще тот факт, что существует еще два точно таких же экземпляра скульптуры «Майкл Джексон и Бабблз», должен был бы ограничить ее цену на аукционе. «Сотби» повернул его в свою пользу, назвав владельцев двух других отливок: это Музей современного искусства в Сан-Франциско и греческий коллекционер Дакис Йоанну. «Ради того, чтобы присоединиться к такой симпатичной семье, можно заплатить и побольше», — заявил «Сотби» и попал в десятку. Аструп пожертвовал скульптуру Музею современного искусства Аструп Фернли в Осло.
Среди других работ Кунса — изготовленная из нержавеющей стали «Собака из воздушных шариков» высотой три метра и весом в тонну; баскетбольные мячи, плавающие в аквариуме; пылесос с флуоресцентной лампой, который следует вешать на стену; и «Розовая пантера», фарфоровая скульптура мультяшного героя в объятиях роскошной блондинки. Когда Кунсу понадобилось немного подогреть интерес средств массовой информации к своей особе, он объяснил, что при создании «Пантеры» думал о мастурбации: «Не знаю, что еще она могла бы сделать с Розовой пантерой... Только взять домой, чтобы мастурбировать с ним». СМИ послушно бросились разъяснять публике смысл новой работы, с иллюстрациями.
«Розовая пантера» (см. фото) — одна из трех экземпляров плюс авторская проба — была продана в 1998 году на «Кристи» за 1,8 миллиона долларов. Чтобы добавить процедуре публичности, аукционный дом выпустил в зал актеров в костюмах Розовой пантеры и сопроводил все это рок-музыкой. Цена вчетверо превзошла предыдущий рекорд Кунса.
В 1991 году Кунс женился на Илоне Сталлер, известной как Чиччолина, — порнозвезде венгерского происхождения и члене итальянского парламента. Он сказал: «Мы с Илоной родились друг для друга. Она — медиаженщина, я медиамужчина». Кунс рассказал об отношениях с ней в серии скульптур и картин, изображающих влюбленную пару и различных сексуальных позах.
Одна из работ, названная Red Butt, представляет собой, Шелкографию) размером 225x150 см, на которой художник занимается с Чиччолиной анальным сексом. В 2003 году «Кристи» продал один из четырех экземпляров Red Butt за 369 тысяч долларов; в торгах приняли участие девять потенциальных покупателей. Продолжая маркетинговую политику Кунса, каталог аукциона поместил изображение полотна за специальной складной панелькой с предупреждающей надписью: «Следующая иллюстрация имеет сексуальное содержание».
Сталлер оставила Кунса в 1993 году; после долгой и дорогой судебной баталии она увезла с собой в Италию их сына Людвига. После этого Кунс создал серию «Праздник»: над подготовкой выставки 1996 года в Гуггенхайм! трудились 75 мастеров. Кунс говорит: «Я вообще-то человек идеи. Физически я не участвую в производстве. У меня нет необходимых способностей, поэтому я иду к самым лучшим мастерам, чем бы я ни занимался: литьем — тогда это «Талликс» — или живописью». Серия содержит игрушки и подобные предметы, такие как собака из шариков увеличенные до невообразимых размеров.
Считается, что Кунс лучше всего проявляет себя в трехмерных работах, но картины он тоже производит. «Производит», кстати, вполне подходящее слово; Кунс, как Уорхол, редко берет в руки кисть, зато держит под контролем все этапы промышленного производства картин на базе компьютерных изображений. Как у Уорхола, а позже у Херста, над каждой его картиной работает несколько мастеров.
Одни критики хвалят работы Кунса, другие осмеивают. Кунс утверждает, что его произведения затрагивают глубокие вопросы совести, на что критик Роберт Хьюз отозвался так: «Если темой работ Кунса является классовая борьба, то я Мария, королева Румынская». Историк Роберт Пинкус-Уиттен сказал: «Джефф понимает, что произведение искусства в капиталистической культуре неизбежно опускается до состояния товара. То, что он делает, говорит: «Давайте сократим путь и начнем прямо с товара»».
Кунс оказал громадное влияние на других художников. Дэмиен Херст, скажем, тоже помещает объекты в витрины и поручает помощникам производство фотореалистичных картин, — но Кунс начал делать это раньше.
Дилеры уважают Кунса, отчасти потому, что ему отлично удается достучаться до целевой аудитории, которую он там определяет как «по-настоящему богатые коллекционеры». Специалисты по современному искусству, работающие с аукционными домами, обожают его работы и стараются иметь хотя бы одну на каждом крупном аукционе современного искусства. Это понятно — ведь его работы всегда привлекают внимание средств массовой информации. Кроме того, астрономические цены на Кунса заставляют остальные цены аукциона выглядеть вполне умеренным.
Первое произведение каждой серии Кунс размещает в каком-нибудь музее или у брендового коллекционера, часто со скидкой. Переговоры о продаже, как правило, ведутся еще до завершения работы. Последующие произведения серии выходят на рынок уже с заявлением о том, что такое же есть «у Саатчи, или Брода, или Пино, или в таком-то»
Кунс неустанно продвигает себя как знаменитость. Рекламные плакаты его галерейных выставок пестрят фотографиями его самого в окружении красоток в бикини — так чаще фотографируются рок-звезды, кумиры тинейджеров. Вероятно, он единственный из художников, за исключением Энди Уорхола и Сальвадора Дали, кто устраивал сессии по раздаче автографов. Статьи о его работе и жизни выходили в журналах Vanity Fair, People, Time, Vogue, Cosmopolitan и Playboy. Его цитаты чудесны, взять хотя бы эти: «Снижение качества, вот что дает буржуа свободу» или «Абстракция и роскошь — сторожевые псы высшего класса».
Уже упоминавшийся «Щенок» — скульптура вестхайленд-терьера высотой 43 фута и весом 44 тонны (см. фото) — сначала был установлен рядом с Музеем Гуггенхайма в Бильбао (Испания), где баскские террористы угрожали взорвать его. В 2006 году он был перевезен в Нью-Йорк и установлен перед зданием корпорации Genera Electric. Скульптура изготовлена из нержавеющей стали и 70 тысяч петуний, ноготков и бегоний, посаженных в 23 тонны земли. Ньюйоркцы начали устраивать к ней воскресные экскурсии. Критик Джерри Зальц сказал: «Она и тех редких произведений искусства, о которых обычны человек может говорить с той же уверенностью и весом, как и профессионалы от искусства». Почему вестхайленд-терьер? Зальц говорит, что это автопортрет Кунса; представители этой породы «жаждут быть любимыми, он вспыльчивы, очень умны, привязчивы, независимы, много лают и выведены для охоты на мелких животных. Это описание, за исключением последнего пункта, очень подходит Кунсу».
Сегодня Кунс работает в Нью-Йорке; у него студия Челси и 82 работника. Подобно Уорхолу, он управляет процессом, который по существу является производственным. Он редко непосредственно участвует в создании картины или скульптуры, но зато контролирует каждый этап работы помощников. Его следующий проект — подвесить над входом в Лос-Анджелесский музей искусств полномасштабную копию локомотива Болдуина. Локомотив Болдуина — герой поразительной американской истории. 1831 году ювелир Матиас Болдуин соорудил для выставки в филадельфийском музее миниатюрный локомотив. Дизайн настолько понравился, что через несколько месяцев после экспозиции Болдуин получил от железнодорожно компании закал на строительство настоящего локомотив который должен был выглядеть в точности как модель. Болдуин нашел партнеров и основал Локомотивные мастерские Болдуина.
Пожалуй, самый узнаваемый британский художник — не Дэмиен Херст, а Трейси Эмин, очень привлекательная женщина, сумевшая создать свой бренд и выдвинуться при помощи образа дурной девчонки. Первая известность пришла к Эмин после сексуальных откровений ее исповедальных работ. «Моя кровать» (см. фото), выставленная в 1999 году, красноречиво говорит о способности к зачатию, совокуплении и смерти. Бренд получил дополнительное подкрепление, когда она появилась в телеинтервью откровенно пьяной, а затем еще снялась для рекламы джина «Бомбей». Лицо Эмин показывали рядом с бутылкой джина, а подпись гласила: «Дурные девчонки любят бомбейский джин» (Bad Girls Like Bombay Gin). В 2000 году она снялась обнаженной для рекламы пива «Бек». Ни одной из фирм не пришлось подписывать фото Эмин. Скольких современных художников читатель способен узнать в лицо — даже если на фотографии они будут полностью одеты? Энди Уорхола, наверное, а еще кого?
Рекламы с участием Эмин связали ее имя с коммерческими продуктами — так происходит со звездами футбола, заключившими рекламный контракт. Реклама и продвижение продукта одновременно укрепляет бренд художника. Один из недавних примеров такого действия — ограниченная серия дамских сумок International Woman, выпущенная для парижской фирмы Longchamp. Сумочка представляет собой вариации на тему самой известной работы Эмин «Все, с кем я когда-либо спала» — палатки с вышитыми на стенках именами всех ее любовников. Эту палатку особенно много обсуждали уже после того, как само произведение погибло во время пожара на складе искусств весной 2004 года. Longchamp ухватилась за эту славу: кроме того, на каждой сумке этого специального выпуска вышиты запоминающиеся фразочки Эмин: «Я всякий раз», «Ты говорил, что любишь» и «Мгновения любви» (см. фото). Longchamp продает эти сумки в Англии и продвигает эту серию не потому, что они так уж хорошо продаются (каждая такая сумка стоит вчетверо дороже такой же кожаной), а чтобы придать остальным изделиям линии Longchamp оттенок причастности к модному искусству.
Трейси Эмин — серьезный художник. В августе 2006 года она была избрана представлять Британию на Венецианской биеннале 2007 года. Венецианская биеннале — кульминационный момент для мира искусства, важнейшее из примерно шестидесяти биеннале и триеннале, которые постоянно проводятся по всему миру. Девяносто стран направляют в Венецию по одному представителю; для художника быть избранным на эту роль — все равно что для певицы получить приглашение на главную роль в Ла Скала. Великолепная критика, полученная Эмин на биеннале, оправдала выбор, хотя художница чуть не лишилась значительной части своей аудитории, когда куратор Андреа Розен представил ее искусство как «достойное настоящей леди».
Правда, там откровенная сексуальность дрянной девчонки сменилась у Эмин более тонкими и интимными при знаниями, такими как произведение под названием «Аборт: как это ощущается теперь», в которых написанный ею текст сочетается с серией акварелей, раскрывающих зрителю ее ранимость. Но есть и работы в духе прежней Трейси Эмин как, например, серия небольших рисунков, изображающих как правило, женщину и насильника. На одном из рисунков обнаженное женское тело подвешено вниз головой. Надпись «Студия» зачеркнута, вместо нее подписано «Глупая девчонка». Одна работа называется «Ад, ад, ад», другая — «Тьма, тьма, тьма». Observer написал, что Эмин за пять часов создала шестьдесят рисунков. Никто, в том числе и Музей современного искусства, не придал этому особого значения; пресс-агент Эмин объявил, что MoMA уже зарезервировал для себя тридцать таких рисунков. И Эмин и Венецианская биеннале — крупные бренды.
Уорхол, Кунс и Эмин представляют собой великолепные примеры того, что «ты никто в современном искусстве, пока кто-нибудь не сделает из тебя бренд». Или пока ты сам не сделаешь из себя бренд, — и тогда крупнейшие мировые газеты и журналы по искусству будут писать о твоей скульптуре «Розовая пантера», рекламируя ее как вещь, которую можно взять домой и там с ней мастурбировать; представляете, выгодная сделка — всего за 1,8 миллиона долларов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.