Философы и рыцари

Философы и рыцари

История философии — тема громадная. Не одну такую книгу, как эта, можно написать, сравнивая философские школы разных времен. Я не ставлю перед собой такую задачу, я всего лишь хочу несколькими штрихами показать, как развивалась эта наука в моей версии истории.

Ведь совпадения по линиям веков очевидны.

В V–IV веках до н. э., линия № 5 и 6, творил древнегреческий философ Платон, основатель платонизма, создатель Академии, автор трактата-утопии «О законах». В III веке уже нашей эры, линия № 7 «римской волны», идеи платонизма внедрял знаменитый философ-неоплатоник Плотин (205–270), основавший Школу в Риме. Считается, что неоплатонизм, первоначально враждебный христианству, содержал многочисленные элементы магии, но все же оказал влияние на развитие христианства и вообще философии феодального общества как в христианских, так и в мусульманских странах.

А в XIV–XV веках, линия № 6 и 7, Гемист Плетон (Плифон) не только возродил древний платонизм, но и основал Академию. На этот раз он не христианство выводил из античности, а наоборот, предложил универсальную религиозную систему, в основном совпадающую с греко-римским «язычеством». Его утопию «Законы» сожгли в 1460 году как еретическую.

Так увязываются времена. Конечно, на протяжении трех линий (ок. 300 лет) платонизм развивал не один ученый, а несколько, со сходными прозвищами, последовательно развивая научную мысль.

Мне могут возразить: некоторые факты истории философии не укладываются в стандартную «синусоиду». Но давайте посмотрим внимательнее. Ведь существуют еще так называемые хронологические повторы (арабский — 693 года, христианский — 1053 года, римский — 1413 лет). Если же учесть эти повторы, а также наложения волн (греческой, римской и византийской) друг на друга, то жизни философов расположатся таким образом:

Пифагор (580–500 до н. э.) — это XII век.

Пифагорейская школа (IV век до н. э.) — XIV век.

Прокл (410–485) — тоже XIV век.

Платон, линия № 5–6.

Плотин, линия № 7.

Платон (427–347 до н. э.) — это XIII–XIV века. Платоновская Академия в Афинах основана в XIV веке, и была закрыта Юстинианом в том же веке. Первоначально Платон был известен как Аристокл, и получил прозвище Платон за «широкие и плоские» грудь и лоб. В эпоху Возрождения его представляли идеально красивым человеком, ибо так о нем отзывались «античные авторы», поэтому Рафаэль на фреске «Афинская школа» изобразил его красавцем.

Долгое время за изображение Платона принимали красивую бронзовую голову с повязкой на волосах. Но затем нашли герму с надписью «Платон» и решили, что бронзовый — это Дионис. Сначала о находке были сомнения, одно из них высказал Генрих Хайдеманн в 1876 году:

«Мне кажется… что у философа не может быть неинтеллигентной, обывательской внешности».

Никому в голову не приходило, что процарапать надпись на герме мог кто угодно, или что прозвище «Плоский» мог носить хоть булошник, хоть сапожник. Филолог У. фон Вилламовиц попросил археологов отыскать другого Платона, поприличнее, и они нашли портрет работы Силаниона, где философ, конечно, приличнее, но все равно мрачная личность.

Член Академии неоплатоник Плутарх Афинский жил в XIV веке. Платоновская Академия во Флоренции основана Гемистом Плетоном в 1459, закрыта в 1521 году. Плотин, якобы основоположник неоплатонизма (205–270), жил в Риме в XIV–XV веках. Был человеком скромным и постоянно говорил: «Нового ничего нет, все уже сказано Платоном». Об изображениях этого скромняги, написавшего тьму произведений, можно сказать одно: художникам он никогда не позировал, а Картерий делал его портрет по памяти после смерти портретируемого. Некоторое время считали, что именно Плотин изображен среди прочих на барельефе императора Галлиена, который при жизни поддерживал его начинания (например, основание Школы), но потом эту мысль отвергли и «нашли» другое изображение философа.

Если выяснится, что в IX–X веках была еще какая-нибудь Платоновская Академия в Париже или еще где-нибудь, то это подтвердит, что «эпоха каролингов» попала в IX–X века по недосмотру историков, ее место — в XV веке, вместе со всеми «платониками». (Впрочем, к чему скрывать: с игуменом Платоном вы встретитесь на стр. 413).

Аристотель (384–322 до н. э.), — это XIV век. Аристотель в переводе означает «Наилучший завершитель (наук)», что более пристало сборнику статей, а не человеку.

«Весь Аристотель выработан в Кордовском университете мавританскими и остготскими учеными в средние века»

(С. И. Валянский и Д. В. Калюжный).

Все известные мраморные головы ученого, по сообщению Германа Хафнера:

«…были сделаны, по-видимому, с одного оригинала, а именно со статуи, которую поставил Александр (Македонский) еще при жизни философа».

Птолемей (II век н. э.), — XV век. Астроном Ал-Кушчи, прозванный современниками «Птолемеем», жил в Константинополе и умер там в 1474 году (см. главу «История наук»).

Аль-Кинди (800–879), — XIV век.

Фараби (870–950), — XV век.

Мы видим в арабских странах в XV–XVI веках такой же взлет мысли, как и в Европе. «Мусульманский ренессанс» — не какой-то отдельный Ренессанс, а тот же самый.

Ибн-Сина (Авиценна) (980–1037), Филон Александрийский (I век до н. э.) и вся Александрийская школа, — на самом деле жили в XVI веке. Александрийские христианские мыслители (II–III век н. э.), творили в XIV–XV или XV–XVI веках.

Посмотрим, как последовательно развивались по линиям веков идеи атомизма.

Линия № 4–5.

Гераклит (ок. 544–483 до н. э.) из Эфеса в сочинении «О природе» приводит соображения, что мир в целом произошел из огня. Разрабатывает идеи единства и борьбы противоположностей.

В Индии (VI–V века до н. э.) развивается философская система вайшешика, стоящая на сходных позициях.

Линия № 5.

Анаксагор (500–428 до н. э.) из Клазомен (Малая Азия) признавал наличие бесконечного многообразия бесконечно делимых первичных элементов материи.

Эмпедокл (490–430 до н. э.) из Агригента (Сицилия) в трактате «О природе» сводит все многообразие вещей к четырем «корням»: земле, воде, воздуху и огню. Высказал догадку о закономерной эволюции живых существ в результате естественного отбора.

Левкипп (ок. 500–440 до н. э.), основоположник атомистики. Дал понятие Абсолютной пустоты и атомов, движущихся в этой пустоте. Обосновал закон причинности и закон достаточного основания.

Линия № 5–6.

Демокрит (460–377 до н. э.) из Абдер: атомы неизменны, вечны и всегда в движении. Отождествил причинность и необходимость, отрицая случайность.

Лукреций Кар (ок. 99–55 до н. э.), продолжил труды Демокрита якобы через 300 лет (!), но находится на той же «линии веков», только «римской» волны.

Прашестапада (IV век н. э.), представитель вайшешика в Индии, высказался за то, что мир состоит из субстанций и атомов.

Линия № 6–7.

Эпикур (341–270 до н. э.), внес оригинальные изменения в атомизм Демокрита — Левкиппа. Ввел понятие спонтанности отклонения атома от прямой линии, найдя соотношение необходимости и случайности. В этике обосновывал «разумные наслаждения».

Ньяя-сутры (Индия, II век) утверждали, что материальная вселенная состоит из атомов, сочетание которых образует все предметы.

Линия № 8–9.

Рене Декарт, именуемый по-латыни Картезий (1596–1650). Дал учение о материи, или телесной субстанции. Отождествил материю с протяжением. Родоначальник рационализма.

Пьер Гассенди (1592–1655) считал Бога творцом атомов.

Итак, от линии № 5 и выше мы видим, так сказать, прогресс. Во всяком случае, по «линиям веков» есть развитие. А что происходило на линиях ниже № 5? Давайте посмотрим, какой видят свою науку сами философы в нижней части нашей синусоиды, с V по по XII век.

Оказывается:

«…падение античного рабовладельческого общества сопровождалось упадком философии. Античное философское наследие было утрачено и оставалось до второй половины 12 в. почти неизвестным ученым Западной Европы. Господствующей идеологией стала религиозная…»

(«Философский словарь»)

Другого не стоило и ждать, хотя, разумеется, «наследие» не могло быть «утрачено», потому что нельзя утратить то, чего еще не было.

Далее наш советский «Философский словарь» рассказывает о реакционной церкви, которая превратила философию в свою служанку, и сообщает, что подъем начался с XIII века:

«В 13 в. действовали некоторые видные философы, крупнейшим из которых был Р. Бэкон. В его учении уже звучит протест против социальных основ феодального общества. Развитие в 13 в. средневековых городов, ремесла и торговли, торговых путей, усилившиеся в ходе крестовых походов связи с Востоком привели к некоторому подъему философии».

Однако:

«…несмотря на относительный подъем философии в 13 в, результаты ее более чем тысячелетнего развития оказались скудными как для философии, так и для науки, т. к. даже крупные мыслители искали не столько истину, сколько способы обоснования веры».

Чего же им не хватало, философам? Ах, вот чего:

«Только возникновение нового, капиталистического способа производства и нового понимания практических и теоретических задач науки постепенно освободило мысль передовых людей западноевропейского общества из плена Средневековой философии».

Здесь, хочешь не хочешь, а придется отметить, что наша современная философия превратилась в служанку реакционной хронологии Скалигера. Иначе ей пришлось бы объяснить, каким образом древнегреческие рабовладельцы, а равно неизвестно какого «строя» индусы, с совершенно другим пониманием практических и теоретических задач, освободили свою мысль «из плена» и создали неувядающую философию, на которую и поныне ссылаются «Философские словари».

И почему не сделали этого рабовладельцы и феодалы других стран, где не было «реакционной» христианской церкви.

Можно резюмировать, что ниже линии № 5 ни в одной стране или эпохе никакой «науки» или философии нет, а есть одно лишь, так сказать, «мракобесие». Выше линии № 5 в любых веках мифических Греции, Рима, Индии, как и в реальной истории Европы, развитие наук есть, философия присутствует.

Одна из «древнейших теоретических дисциплин» (сообщает «Философский словарь», предусмотрительно скрывая даты) — этика. Объектом ее изучения является мораль. Возникла она, разумеется, в период развития рабовладельческого строя, и претерпевала изменения от эпохи к эпохе. Наступил, наконец, ХХ век, и этика включила в число своих задач:

«…изучение истории развития нравственности человечества, которое происходит в форме борьбы и смены морали различных общественно-экономических формаций и классов».

Поскольку традиционная история, вместе с философией, решать стоящие перед ними задачи явно не собираются, давайте мы с вами посмотрим, как «борются» и меняют друг друга морали разных формаций по нашим линиям веков.

«РЫЦАРЬ (нем. Ritter, первоначальное значение — всадник), в Зап. и Центр. Европе конный воин. В рыцарской среде были выработаны идеализировавшие рыцарство понятия о благородстве, чести, долге. Отсюда переносное значение: Рыцарь — самоотверженный, благородный человек, деятель на каком-либо поприще».

(БСЭ)

Первые упоминания о рыцарстве, по сообщениям энциклопедий, относятся к концу Х века, но называли их тогда по разному. Например, в латинской терминологии рыцарь — milites.

Сначала под рыцарями понимали категорию военных слуг знати, преимущественно конных. В XI–XII веках (линия № 3–4) рыцарями стали называть всех светских феодалов-воинов, а позже, с образованием духовно-рыцарских орденов, и церковных феодалов; к этому времени рыцарство уже выработало свой кодекс чести. XIII–XIV века были временем расцвета рыцарства, XV век — закат их славы, в XVI веке над ними смеялись, в XVII веке книги о рыцарях перешли в разряд детского чтения.

Статуя короля Артура (V–VI века), выполненная в XVI веке.

Сразу вспоминаются «Рыцари Круглого стола» и король Артур. Хватаемся за энциклопедию:

«Артуровские легенды — кельтские народные предания, в центре которых образ короля бриттов Артура (5–6 вв., это линия № 3–4), боровшегося с англосаксонскими завоевателями. Артур и рыцари „Круглого стола“ (за которым как равные собирались герои Артуровских легенд), воплощают нравственные идеалы рыцарства».

Итак, мы сразу обнаружили рыцарей по линиям № 3 и 4, но в веках, в которых им взяться неоткуда. Остается напомнить, что памятник королю Артуру (копию которого можно видеть в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина в Москве) изображает средневекового рыцаря в полном облачении, с гербом Плантагенетов XIV века, а его сподвижники по Круглому столу задолго до Крестовых походов ко Гробу Господню искали Святой Грааль и неукоснительно исполняли Кодекс рыцарской чести, «нравственные идеалы».

Все мы в какой-то степени знакомы с этими идеалами. Но все же давайте кратко перечислим нормы, обязательные для рыцаря и в военное, и в мирное время.

Наибольшее внешнее благо рыцаря — это его честь. Но удовольствие ему доставляют только почести, воздаваемые людьми благородными. Незаслуженным бесчестьем он пренебрегает, хотя никому не позволит себя задевать.

Рыцарь правдив; говорит он и действует явно, ибо это свойственно человеку, который ничего не боится. Может позволить себе открыто любить и открыто ненавидеть. Не склонен ни к похвалам, ни к осуждению; не жалуется и не просит, ведь это значило бы, что он в чем-то нуждается.

В движениях бывает неспешен, «ибо не станет торопиться тот, кому мало что важно». Торопливость пристала разве что купцу!

Любые платные занятия для рыцаря недопустимы.

Его занятия — война и политика. Ни в каком другом умении не станет достигать совершенства. Музыку, например, нужно изучать в молодости настолько, чтобы уметь оценить чужое искусство, а затем оставить это занятие.

Таков рыцарь, не правда ли? Именно эти нравственные правила выработала эпоха средневековья, крестовых походов и прочих феодальных утех?

Да, это так. Перед нами время расцвета рыцарства, линия № 6. Но только про XIV век, с его моральными рыцарскими правилами, я рассказал, цитируя работы Аристотеля «Никомахова этика» и «Политика». Аристотель называет такого человека «megalopsychos», что обычно переводят словом «великодушный», но сам философ объяснял название так: «тот, кто считает себя достойным великого, будучи этого достойным».

М. Оссовская, специалист по этике, занималась вопросами морали задолго до 2-й Мировой войны, а потому ни о какой «Новой хронологии» слыхом не слыхивала. Но она, даже не замечая этого, как и многие другие, прямо связывает античные времена со средневековьем:

«Воссоздание рыцарского этоса, каким он сложился в Европе, лучше всего начать с гомеровских поэм, и прежде всего с „Илиады“».

Поэт Гомер.

Время его жизни определяют на XII–VIII века до н. э. Полагают, что когда в V веке до н. э. решили сделать его портрет, представления о его внешности ни у кого не было. О слепоте поэта сделали заключение лишь на основе образа «слепого человека из Хиоса» в гимне Аполлону и слепого певца Демодока в «Одиссее».

Римская копия с греческого оригинала, созданного приблизительно в 150 до н. э… Лувр.

Место рождения Гомера не определено. Внешность его сомнительна. Слепота не подтверждена ничем. В III веке до н. э., линия № 7 (XV реальный век), в то же время, когда Гемист Плетон «возрождает» античную религию в христианской Европе, имя Гомера в «античной» Греции буквально на грани обожествления. Его поэзия стала чем-то большим, чем просто литературой.

Т. Синко пишет, невольно рассказывая нам о разделении светской и церковной литературы средневековья:

«Роль „Илиады“ и „Одиссеи“ в греческой культуре можно сравнить лишь с ролью, которую в христианской Европе играла Библия. Чтение Гомера было настолько характерно для греческой школы, что школьное обучение начиналось выучиванием первых строк „Илиады“. Александр Македонский знал „Илиаду“ наизусть».[8]

Александр Македонский был рыцарем линии № 6.

Вы сомневаетесь? Вы все еще остаетесь при мнении, что моя реконструкция истории неверна, рыцарство возникло в X–XI веках, и нет здесь никаких параллелей с античностью? Хорошо, вот мнение известного исследователя, австрийского историка античности Ф. Шахермайра. В книге «Александр Македонский» он описывает битву Александра с персами, и оказывается, правилам средневековой рыцарской чести в античные времена следовала знать всего мира:

«Если правители вступали в борьбу, то исход решало сражение рыцаря против рыцаря».

«…Мемнон требовал… пренебрежения рыцарской честью, которая не позволяла рыцарю уклониться от сражения с другим рыцарем. Рыцарь мог отказаться от сражения с вражеской пехотой, с крестьянскими фалангами, ибо такие битвы не были предусмотрены кодексом чести. Но уступить поле битвы другому рыцарю, не скрестив с ним оружия, — этого нельзя было требовать от персидской знати».

(В главе «Сообщения античных авторов о походе Александра» той же книги более шести страниц мелкого текста Ф. Шахермайр посвятил перечислению авторов, писавших о Македонском при его жизни. «Никакой другой поход не получал еще столь полного отражения в литературе ни по количеству написанного, ни по разнообразию сочинений», — пишет историк. Шикарная фраза, вызывающая полное доверие к традиционной истории. Но в конце той же главы мы вдруг читаем, что «ни одно из упомянутых произведений не дошло до нашего времени». Умри, Фриц, лучше не скажешь.)

Если Александр Македонский (линия № 6, реальный XIV век) учил Гомера наизусть, значит, поэмы были написаны немногим раньше, скорее всего, в реальном XIII веке. Поэтому герои Гомера должны знать и соблюдать правила рыцарского поведения. И они действительно их соблюдают!

Гомеровский рыцарь завоевывает свое положение оружием, и отвага — необходимая его добродетель, а обвинение в трусости — наихудшее из оскорблений. Главная забота каждого — о чести, главное стремление — к славе и отличию. Вся «Илиада» песнь за песнью повествует о том, как отличился тот или иной герой. Заботе о чести неизбежно сопутствует боязнь прослыть смешным: так, Аякс, который бросился на стадо баранов, приняв их за людей (гнев застил ему ум), должен был покончить жизнь самоубийством.

Рыцарь должен быть щедрым. Ахилл обвиняет Агамемнона в жадности и скупости, называет «коварным душою корыстолюбцем».

Вот какие средневековые правила войны описаны Гомером: пощади того, кто готов сдаться и просит пощады; уважай посла; соблюдай перемирие; не препятствуй погребению мертвых и воздержись от похвальбы над трупом врага.

М. Оссовская пишет поразительную (если не знать нашей «синусоиды») фразу:

«Распространенный в средневековье обычай решать исход битвы единоборством двух рыцарей из враждебных станов известен Гомеру».

Пример — поединк Менелая с Парисом («Илиада»):

Кто из двоих победит и окажется явно сильнейшим,

В дом и Елену введет, и сокровища все он получит;

Мы ж на взаимную дружбу священные клятвы положим.

Интересно, что поединок начинается с подробного изложения противниками своей генеалогии, и если вдруг выясняется, что отцы противников — как это случилось у Диомеда с Главком, — оказывали друг другу гостеприимство, это кладет конец вражде.

Еще того больше: Гектор и Аякс, расставаясь после поединка, обмениваются дарами и уверениями в дружбе.

В текстах Гомера сразу бросается в глаза, какое большое значение придают герои своему происхождению. Генеалогия особенно много места занимает в «Илиаде»: автор, представляя каждого рыцаря, перечисляет всех его благородных предков, среди которых нередко попадаются даже боги.

Рыцаря отличает красивая речь и учтивость. Учтивый человек не старается непременно выйти на первый план, ведет себя сдержанно, как Одиссей у царя феакийцев. Учтивость же хозяев сказывается в их такте. Они не расспрашивают назойливо, с кем имеют дело, пока получивший приличествующее угощение пришелец сам не расскажет то, что сочтет нужным.

Еще одна фраза М. Оссовской, связывающая времена:

«Высокое положение при дворах занимают сказители-аэды. Это — общая черта культуры, воссозданной у Гомера, и культуры, запечатленной в средневековых легендах. Уважают здесь тех, кто нас хвалит».

Иллюстрация к французскому переводу Тита Ливия, XV век, линия № 7. Здесь изображен Рим I века н. э., линия № 6.

Теперь пройдем по линии № 5–6 дальше, на «римскую» волну. Здесь мы встретим древних германцев, которые жили якобы через тысячу лет после рыцарей Гомера, и за шестьсот лет до рыцарей Крестовых походов. Но как же схоже описание их моральных требований с теми, что были приведены выше: презрение к любым занятиям, кроме военного дела; связь между престижем и числом зависимых людей; обязательная щедрость; верность вождям; элементы соперничества и стремление к личной славе; праздность в период между войнами; долг гостеприимства и обычай одаривать гостей.

Разумеется, рыцарство рыцарству рознь, национальные, этнические особенности накладывают свой отпечаток. И, конечно, рыцари, объединившиеся в корпорации, особенно такие идеологически окрашенные, как религиозные, отличаются от рыцарей-индивидуалов.

Здесь уже действовал свой УСТАВ. Как писал Монтескье (1689–1755), страна, захваченная монашеско-рыцарским орденом, вся становилась «одной армией, которую содержали земледельцы».

Как жили рыцари-монахи в захваченной стране?

Военная служба была единственным их занятием: устав запрещал им заниматься торговлей и ремеслом. Считалось, что между собой рыцари-монахи равны. Страной они управляли с копьем в руке; даже во сне были обязаны иметь его при себе.

О красоте рыцари-монахи не беспокоились. Их косматые головы и бороды, их неопрятность коробили окружающих. Одной рясы считалось достаточным на все четыре времени года, а ноги полагалось закалять хождением босиком. Но при этом забота о физической силе и ловкости стояла у них на первом месте. Силу и ловкость развивали физическими упражнениями. Военной закалке служила также охота на диких животных и местных язычников, которые всегда были готовы устроить мятеж.

Дисциплинированность, умение переносить боль, пренебрежение к смерти, способность быстро принимать решения, скромность, некорыстолюбие, мужество — вот что требовалось от рыцаря-монаха.

Суровость жизни не исключала развлечений. Устраивались празднества, были разрешены музыка и хоровое пение, но допускались к исполнению только священные сочинения. Общие трапезы способствовали упрочению стиля военно-лагерной жизни.

Финансовая политика служила созданию таких условий, при которых ни рыцари-монахи, ни местные крестьяне не могли бы разбогатеть. Монахам запрещалось иметь золото и серебро, а только железные деньги, не имеющие хождения в других странах (неконвертируемая валюта). Осведомительная служба вылавливала нарушителей из числа монахов и следила за лояльностью местного населения.

Но знатным дамам, членам семей рыцарей, иметь собственность не возбранялось, и как-то так само собой получилось, что именно в их руках сосредоточивались несметные богатства, они владели и землей, и драгоценностями.

Известно, что если монахам запрещалась брачная жизнь, то появлялся «обычай одевать возлюбленную в мужское платье и проникать к жене лишь под покровом ночи». Руководство об этом знало и закрывало на такие нарушения глаза, потому что ордену, захватившему чужую страну, были нужны продолжатели дела, наследники.

Из родившихся от таких связей детей мужского пола отбирали самых сильных и с семи лет воспитывали вне семьи, в подростковых монашеско-рыцарских группах…

Должен пояснить, что все, прочитанное вами о рыцарях-монахах, от слова УСТАВ и до сих пор, традиционная история относит к VI веку до н. э., линия № 4. Я тут заменил только три слова: написал «ряса» вместо «хитон», написал «рыцари-монахи» вместо «спартанцы», и заменил илотов на «местное население». Это — реальный XII век.

М. Оссовская не видит ничего невероятного в отождествлении спартанцев со средневековым рыцарством:

«Если под рыцарским этосом понимать этос правящего класса, свободного от хозяйственных забот, презирающего любое занятие, кроме военного, заполняющего свой досуг спортом, охотой и пиршествами, то этос спартанцев можно назвать рыцарским наравне с гомеровским этосом».

Известно, что Спарта брала пример с Крита. В «Законах» Платона критянин и спартанец всегда во всем между собой согласны. Сами ученые пишут, что в развитии критской (и спартанской) культуры важную роль сыграло некое «братство», «но значение этого элемента, как и других влияний, сегодня установить невозможно». Да, невозможно, если не отказаться от негодной хронологии.

Монашеские ордена существуют и сегодня, а вот духовно-рыцарские потеряли свое значение уже в XIV веке, линия № 6. И Спарта тоже в середине IV века до н. э., линия № 6, потеряла свое значение и «превратилась во второстепенное государство».

Еще об одном следует сказать: о любви. Лозунг рыцаря — «сражаться и любить». Здесь, конечно, очень много всякого «намешано»; ведь люди были такими же, как и сейчас, и не нужно принимать на веру сказки о романтической любви и страстных взорах.

Но раз мы говорим о параллелях в искусстве разных веков, нельзя обойти этот вопрос. Дело в том, что к рыцарскому кодексу обычно возводят понятие галантности.

М. Оссовская пишет:

«Это поклонение, или галантность, иногда объясняют улучшением положения женщины в XII веке: как раз тогда жена сеньора получила право управлять владениями мужа в его отсутствие, а также право приносить ленную присягу».

Это, пожалуй, самое важное: в женщине (равной себе) перестали видеть инструмент для удовлетворения, а приняли ее как человека, достойного уважения и… любви. Любовь такого рода была в новинку, и вызвала к деятельности толпы бродячих менестрелей, которые, мечтая о постоянной должности при каком-нибудь дворе, приставали к знатным дамам со своими песнями. А дамы находили в этих песнях утешение за грубость мужей и надежду на лучшее, в общем, все то самое, что они сейчас ищут в киносериалах.

Итак, любовная литература появилась впервые не ранее XII века (линия № 4), однако, по мнению историков, двинулось это искусство вперед с «открытием» древнеримского «Искусства любви» Овидия (линия № 5). Средневековое сочинение «Искусство куртуазной любви» Андреаса Капеллануса (линия № 4) признают лишь слабым аналогом Овидия.

Историки делают вывод: «Наследие античности Капелланус усвоил глубже, чем поучения христианства». Но этот писавший на латыни Капелланус, в отличие от Овидия, ныне совершенно не известен. Если же расставить авторов по линиям веков, становится ясно, что Капелланус предшествовал Овидию, потому и писал хуже, потому и забыт.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.