Тайнопись Босха (Лев Дьяков)
Тайнопись Босха
(Лев Дьяков)
Творчество старого нидерландского мастера Иеронима Босха (1450–1516) близко нашему времени. Глобальные проблемы современности, страх за судьбы человечества, горькая сатира на мир, страстное обличение пороков, постоянная, незатихающая борьба сил света и тьмы и надежда на спасение — эти идеи, зашифрованные в сложных образах, пронизывают все его картины.
К Босху часто обращаются крупнейшие мастера современного искусства. Так, в фильме венгерского режиссера Золтана Фарби «Пятая печать» постоянно «всплывают» образы некоторых его картин, создавая потрясающий эффект вневременного, усиливая глубоко религиозный, притчевый подтекст замечательного фильма.
Герой рассказа «Недермюнстерская мадонна», принадлежащего перу крупнейшего нидерландского писателя XX века Хюберта Лампо, наблюдает фантасмагорическую картину празднования начала поста в небольшом современном городке: «Участники карнавала вырядились в самые фантастические костюмы. На площади кишмя кишели шуты, ландскнехты, существа в костюмах в виде яйца на причудливых тоненьких ножках или в виде растения с цветком чертополоха вместо головы, чешуйчатые водяные чудища с ухмыляющимися рыбьими головами, бородавчатые пучеглазые жабы и другие фантастические создания… На тех, чьи лица не скрывал карнавальный костюм, были устрашающие маски, которым неверный свет факелов придавал демоническую жизненность… Во мне эта сцена пробудила эхо чего-то, что до сегодняшнего вечера жило во мне тайной жизнью, и мне чудилось, что меня от нее отделяет не расстояние, а время и забвение».
Не покидает ощущение, что мы, читая этот отрывок, рассматриваем полотна Босха, настолько точно передана в нем их атмосфера.
Имя мастера поныне овеяно легендами. Например, в своей монографии, посвященной творчеству Босха, один известный немецкий исследователь описывает поистине загадочный случай. Сразу же после окончания Второй мировой войны, в ноябре 1945 года, он побывал в небольшом городке Оиршот, где находилась тогда мастерская-музей великого нидерландского мастера. Искусствовед увидел там одну неоконченную картину Босха. И каждый день, приходя утром в мастерскую, обнаруживал вновь написанные фрагменты, которых накануне не было. Причем по своему качеству они ничем не отличались от первоначальной живописи.
А совсем недавно вышла книга Петера Демпфа «Тайна Иеронима Босха», переведенная с немецкого. Написанная в жанре исторического детектива, поражающая тонкой передачей атмосферы эпохи нидерландского позднего средневековья, ее быта, мельчайших подробностей, ярких и сочных, книга, несомненно, займет достойное место в обширной литературе о Босхе. Вот только образ самого мастера получился у Демпфа расплывчатым и зыбким…
И это не случайно. Босх остался таинственной, неуловимой личностью, ему удалось, несмотря на огромную известность, остаться в тени истории.
Сад земных наслаждений
Поклонение волхвов
Фокусник
Сведения о его жизни крайне скудны. Настоящее имя художника — Иеронимус ван Акен: его предки были из немецкого Аахена. Босх, что по-голландски означает «лес», — это псевдоним. Лес в то время был символом всего таинственного, загадочного, бесчисленных богатств, сокрытых в его темной чаще. По аналогии сразу же вспоминается имя Брегел, то есть «кустарник». Так звали другого великого мастера, последователя Босха, — Питера Брейгеля Старшего.
Рисунок «Слушающий лес и смотрящие поля» (Берлин, Гравюрный кабинет) — аллегорическое «провозглашение» творческой программы Босха. Лес — намек на его имя, а надпись вверху гласит: «Несчастен тот, кто повторяет открытия других, а сам не может придумать ничего нового». И одновременно рисунок — это иллюстрация к старой нидерландской поговорке: «Поля имеют глаза, а лес — уши, и я услышу, если буду молчать и слушать». Не намекает ли художник на медитацию, к которой часто прибегал?
Отец Босха Антонис ван Акен был живописец, так же как два дяди и дед Ян ван Акен, в 1444 году создавший для городского собора фреску «Несение Креста».
Из документов архива Братства Богородицы, в котором состоял Босх, известно, что в 1478 году он женился на 25-летней Алейд ван Меервенн, богатой аристократке, и в небольшом поместье Оиршот близ Хертогенбоса, принадлежавшем ей, получил возможность работать над своими картинами, не будучи связан с заказами.
Городок Хертогенбос в XV веке был одним из важных культурных центров Брабанта. Еще в 70-е годы XIV века в доме городского священника Герта Грота, ученика знаменитого мистика Яна ван Рейсбрука, была создана новая религиозная община «Братство общей жизни». Братство исповедовало «новое благочестие» — не внешнюю формальную религиозность, а внутреннее благочестие, обретаемое на пути духовного паломничества. Одной из главных сфер деятельности «Братства общей жизни» было воспитание детей, и школа в Хертогенбосе находилась под их строгим контролем. В этой школе провел три года юный Эразм Роттердамский, будущий великий гуманист. И не исключено, что в ней учился Иероним Босх.
Как передать атмосферу, в которой жил и творил мастер? Что сохранилось от нее в городе? Прежде всего, городской собор Святого Иоанна, с которым была связана жизнь нескольких поколений ван Акенов. Собор с растрескавшимися от времени стенами утопает в темной зелени старых дубов и лип, окруживших его со всех сторон. Он сам — причудливое, странное, как будто одушевленное существо, живущее своей, таинственной жизнью и благотворно влияющее на уже не одно поколение горожан. Его фантастический силуэт виден на многих картинах Босха.
Если взглянуть на собор со стороны старого парка, то сбоку фасада, на коньках остроконечных крыш, мы увидим торжественные фигуры ангелов, благословляющих город и горожан. Привлекают внимание и почти реальные, словно живые образы строителей собора и фантастических существ, не уступающих им в «натуральности», на верхней части аркбутанов. В этом проявилась главная особенность средневекового мышления — тесное слияние мистического и реального, конкретного и фантастического, воспринимаемого как реальность.
Все это мы найдем и у Босха. Известно, что среди тех, кто первым оценил его гений, был испанский король Филипп II. Одна из ранних работ художника — «Семь смертных грехов» находилась в опочивальне короля. Мистицизм нидерландского мастера оказался удивительно созвучен испанскому мистицизму с его утонченной чувственностью. И недаром библиотекарь Эскориала Хосе де Сигуэнца (XVII в.) считал Босха единственным художником, изобразившим человека изнутри, а великий испанский писатель Лопе де Вега называл «великолепнейшим и неподражаемым художником», чьи работы — «основы морализирующей философии».
Творчество Босха делят на три периода. Ранний период — 1475–1490 годы. Для него характерны небольшие жанровые работы: «Семь смертных грехов» (Прадо), «Брак в Кане» (музей Бойманс, Роттердам), «Извлечение камня глупости» (Прадо), «Фокусник» (Сен-Жермен-ан-Лэ), «Корабль дураков» (Лувр).
Средний период — 1490–1505 годы. В это время Босх пишет большие триптихи — «Воз сена» (Прадо), «Искушение святого Антония» (Лиссабон), «Сад земных наслаждений» (Прадо).
Поздний период — после 1505 года. Известны такие картины этого времени, как «Поклонение Волхвов» (Прадо), «Христос, несущий Крест» (Гент), «Блудный сын» (Роттердам).
Сохранилось около 35 живописных творений Босха и огромное число созданных в его стиле композиций — очевидно, мастерская, которой он руководил, работала продуктивно, учеников было много, что, впрочем, засвидетельствовано и в документах.
Босх далеко не всегда подписывал свои работы и никогда не ставил дат.
Он избегал больших форматов, и дробность и измельченность в изображении человеческих фигур, являвшаяся его излюбленным приемом, выдает его страсть к миниатюре и глубокое ее понимание.
Мастер Босх был уважаемым членом Братства Богородицы — это не подлежит сомнению. Доказано, что он находился под большим влиянием сочинений Яна ван Рейсбрука, духовного отца Братства.
Рейсбрук, прозванный Удивительным (1274–1381), основал Гренендельское аббатство в Суаньском лесу в окрестностях Брюсселя. В это убежище, привлеченные его мистическими проповедями и видениями, приходили пилигримы из разных стран.
Сохранились многие труды Рейсбрука: «Книга двенадцати бегинок», «Зеркало вечного спасения», «Сверкающий камень», «Книга семи замков», «Одеяние духовного брака». Вот некоторые из стихов его «Книги двенадцати бегинок»:
Созерцание есть знание без вида,
Которое всегда остается выше разума.
Оно не может нисходить в разум,
И разум не может подняться над ним.
Отсутствие озаренного вида
есть прекрасное зеркало,
Где отражается вечное великолепие Бога…
Для стиля Рейсбрука характерно использование сложнейших символов-образов. Многие из них часто встречаются и в картинах Босха. Например, раздвоенное дерево как символ праведного и неправедного путей, человек-дерево как аллегория греховности мира и множество других.
В «Одеянии духовного брака» Рейсбрук писал: «Если мы все видим в Боге и все с ним соотносим, то тогда и в обычных предметах мы читаем высшее выражение смысла». Мир представляется ему единой великой символической системой с богатейшим ритмическим и полифоническим содержанием.
Как единая символическая система должно рассматриваться и все творчество Босха. Прежде всего, отметим одно постоянное качество его образов: все светлое, пользующееся несомненной симпатией художника представляется достойным и человечным, а все темное, вызывающее негодование — в отталкивающем, безобразном, гротесковом обличье.
Светлые образы — это Христос в многочисленных сценах из Нового Завета, Богородица, Волхвы, отшельники: святые Иероним, Иоанн Креститель, Антоний. Мастер Босх был глубоко верующим человеком, однако это не мешало ему обличать темные стороны монашества — образами, являющимися едкой сатирой на него, буквально кишат его картины. Этим Босх напоминает другого великого гуманиста своего времени — Эразма Роттердамского, одновременно создававшего христианский трактат «Оружие христианского воина» и сатирические диалоги «Дружеские разговоры», в которых досталось всем ханжам, лицемерам и обманщикам от религии. И Босха, и Эразма вполне можно назвать «еретиками», если понимать под этим словом философа, стремящегося дать свое прочтение множеству христианских истин, создающего свою многогранную символику.
Особенно заметно это в знаменитом триптихе «Сад земных наслаждений», относящемся к 1504 году. В нем исследователи отыскивают следы увлечения Босха астрологией и поиска мистических сближений ее с христианством — этой давней традиции придерживался и Рейсбрук.
Сочетание Солнца и Луны — символ мистического брака Христа с Церковью — в композиции земного рая на левой стороне триптиха аллегорически изображается как брак между Адамом и Евой. Рай (в центральной части триптиха) населяют чада Луны и Венеры, пребывающие в любви и блаженстве. Противопоставлено всему этому изображение ада: результатом негативного влияния Луны и Венеры являются пьянство, разврат и обжорство.
Сравнительно недавно необычная конструкция из розового коралла в центральной части триптиха была признана астрологическим символом созвездия Рака. Эта конструкция увенчана полумесяцем — знаком планеты Луна. Круглое отверстие в основании — знак Солнца. Таким образом, Солнце и Луна сходятся в созвездии Рака.
Синий шар в центре триптиха является символом Луны. Ниже виден бассейн Венеры, вокруг которого движется странная кавалькада — животные, люди и чудовища, символизирующие планеты и созвездия. Вишни, земляника, клубника и виноград, которые с такой радостью поедают люди, указывают на греховную сексуальность, лишенную света божественной любви.
До нас дошло несколько автопортретов Босха, но принадлежность их кисти художника вызывает сомнение у многих исследователей. Дело в том, что к середине XVI века следы мастера затерялись. Карель ван Мандер, автор биографий нидерландских художников, прямо сетует на то, что ничего не может сказать о жизни и характере Босха, и ограничивается описанием его картин.
Сохранился литературный портрет великого мастера, созданный в конце XVI века Д. Лампсониусом, поэтом и ученым, жившим в Брюгге: «Что означает, Иеронимус Босх, этот твой вид, выражающий ужас, и эта бледность уст? Уж не видишь ли ты летающих призраков подземного царства? Я думаю, тебе были открыты и бездны адского Плутона, и жилища ада, если ты мог так хорошо написать твоей рукой то, что сокрыто в самых недрах преисподней».
Как видим, образ Босха-демониста, визионера и фантаста сложился уже в конце XVI века. Но то, что мастер принадлежал к Братству Богородицы, члены которого прежде всего развивали в себе благочестие и высокую нравственность, не позволяет видеть в художнике «демониста».
Картины его играли роль проповедей, которые производили огромное впечатление на людей средневековья.
На раннем полотне Босха «Фокусник» (1478) в группе зрителей изображены двое, чьи черты резко отличаются от остальных своей портретностью. Это молодой человек с интеллигентным лицом в одеянии члена гильдии Святого Луки, к которой принадлежали художники и ремесленники, и молодая женщина рядом с ним, стройная и изысканная, в богатом платье и фетровой красной шляпе с пером. Молодой человек указывает ей на вора, вынимающего из кармана зазевавшегося зрителя кошелек. Интуиция подсказывает, что это — сам Иероним Босх, а женщина — его жена, Алейд ван Меервенн.
Художник бодрствует, наблюдает, обличает ложь и стремится увидеть истину — таков глубинный смысл этого образа.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.