Дэмиен Херст и его акула

Дэмиен Херст и его акула

Стать брендом — важная часть жизни. Таков уж наш мир.

Дэмиен Херт, художник

Требуется определенная смелость, чтобы вести себя так, как будто ты точно знаешь, что хорошо или, еще важнее, что будет считаться хорошим в будущем. В мире искусства это вопрос веры: просто одни люди обладают чутьем, а другие нет. Разногласия возникают в тот момент, когда надо решить, к какой категории относится конкретный человек.

Ник Паумгартен. Дни и ночи в галерее Лео Кенига. Журнал The New Yorker

Британец Дэмиен Херст, создатель чучела акулы ценой 12 миллионов долларов, — один из тех редких художников, о которых с полным правом можно сказать: они изменили наше представление об искусстве и о карьере в искусстве. В сорок лет Херст «стоил» 100 миллионов фунтов стерлингов, то есть больше, чем Пикассо, Энди Уорхол и Сальвадор Дали в этом возрасте, вместе взятые, — а эти трое вполне могут возглавить список художников, которые намеряли свой успех деньгами. Фрэнсис Бэкон, бывший Недолгое время обладателем аукционного рекорда среди современных британских художников, умер в 1992 году в возрасте 82 лет, оставив после себя имущества на 11 миллионов фунтов. Трудно представить себе две более непохожих, даже контрастных артистических судьбы, чем судьбы Фрэнсиса Бэкона и Дэмиена Херста.

Означают ли названные выше суммы, что Херста как художника можно поставить вровень с Пикассо или Уорхолом? История Дэмиена Херста — его работы, его цены, его акула и сто клиент Чарльз Саатчи — может послужить хорошим введением к рассказу о некоторых объектах, которые сегодня признаны концептуальным искусством, и о роли художника в продвижении его работ и в установлении высоких цен на подобное искусство.

Херст родился в Бристоле и вырос в Лидсе. Его отец механик ремонтировал и продавал автомобили: мать была художником-любителем. Дэмиен сначала учился в художественной школе в Лидсе, затем, после двух лет работы на строительных площадках Лондона, попытался поступить и лондонский колледж святого Мартина и в какой-то колледж в Уэльсе. В конце концов он был принят в художественную школу «Голдсмит» в Лондоне.

Многие художественные школы Великобритании выполняют достаточно странную функцию: собирают у себя студентов, не сумевших поступить в настоящий колледж. Но школа «Голдсмит» в 1980-х была совсем не такой; она привлекла к себе немало талантливых студентов и изобретательных преподавателей. «Голдсмит» ввела у себя инновационную программу, которая не требовала от студентов умения рисовать или писать красками. С тех пор такая модель художественного образования получила широкое распространение.

Как студент школы «Голдсмит», Херст регулярно посещал морг; позже он говорил, что многие темы его произведений берут начало именно там. В 1988 году он курировал получившую известность выставку Freeze («Замораживание») в пустом здании администрации лондонского портя в лондонских доках; на выставке были представлены работы семнадцати студентов школы и его собственное творение — композиция из картонных коробок, раскрашенных малярными латексными красками. Сама выставка Freeze тоже была плодом творчества Херста. Он сам отбирал работы, заказывал каталог и планировал церемонию открытия. Деньги на организацию выставки он занял у канадской компании Olympiad York, занимавшейся в то время строительством бизнес-комплекса Canary Wharf на территорий нывшего порта. Когда Норма» Розенталь из Королевской академии искусств сказал, что заблудится в портовом районе. Херст встретил его и лично отвез на выставку. Freeze стала стартовой точкой для нескольких художников объединения YBA; кроме того, на Херста обратил внимание известный коллекционер и покровитель искусств Чарльз Саатчи. Если говорить о дальнейшей судьбе в искусстве, то выпуск школы «Голдсмит», принимавший участие в этой выставке, — Херст, Мэтт Коллишоу, Гэри Хьюм, Майкл Лэнди, Сара Лукас и Фиона Рей, — стал, наверное, самым успешным в истории Великобритании.

В 1989 году Херст закончил школу. В 1990 году вместе с другом Карлом Фридманом он организовал еще одну выставку, Gambler («Азартный игрок»), в ангаре, в пустом здании завода Bermondsey. Эту выставку посетил Саатчи; Фридман вспоминает, как он стоял с раскрытым ртом перед инсталляцией Херста под названием «Тысяча лет» — наглядной демонстрацией жизни и смерти: там в стеклянной цитрине появлялись из яиц личинки мух, чтобы ползти за стеклянную перегородку к еде — гниющей коровьей голове.

Из личинок вылуплялись мухи, которые затем погибали на обнаженных проводах «электронной мухобойки». Посетитель мог посмотреть «Тысячу лет» сегодня, а затем снова прийти через несколько дней и посмотреть, как уменьшилась за это время коровья голова и выросла горка мертвых мух. Саатчи приобрел эту инсталляцию и предложил Херсту деньги на создание будущих работ.

Таким образом, в 1991 году на деньги Саатчи Херст создал «Физическую невозможность смерти в сознании живущего». Идею своей акулы он описал в интервью, опубликованном в самом первом номере журнала Frieze. «Мне нравится, когда предмет символизирует чувство. Акула пугает, она больше вас и находится в среде, которая вам незнакома. Мертвая, она похожа на живую, а живая — на мертвую».

Названия у Херста всегда представляют собой неотъемлемую часть произведения, и немалая часть смысла, вложенного в работу, содержится именно в названии. Если бы акула называлась просто «Акула», зритель имел бы полное право сказать: «Надо же, настоящая акула» — и двинуться дальше. Но название «Физическая невозможность смерти в сознании живущего» заставляет зрителя самого приду мать смысл, вложенный в произведение. Название, кстати говоря, вызвало не меньше споров, чем сама акула.

В январе 2005 года, на фоне сильной шумихи по поводу скульптуры в мире искусства, «Физическую невозможность» приобрел Стив Коэн. Позже в том же году Херст согласился заменить пришедшую в негодность тушу акулы. Он позвонил Вику Хислопу — тому рыбаку, у которого в 1991 году он приобрел первую акулу, и заказал еще три тигровые и одну большую белую акулу тех же размеров и свирепости, что и оригинал. Хислоп прислал Херсту аж пять акул, одну из них в качестве бесплатного приложения. Все они были заморожены и доставлены в ангар бывшего аэропорта в Глостершире. В акулу, которую Херст выбрил на замену первой, закачали около 850 литров формальдегида — в десять рад больше, чем в первую, и в более высокой концентрации. Новое воплощение акулы было выставлено в музее Кунстхаус в Брегенце (Австрия) в составе Re Object, выставки произведений поп-культуры, где присутствовали также работы_: Марселя Дюшана и Джеффа Кунса. В сентябре 2007 года новая акула была отправлена по морю в нью-йоркский музей Метрополитен, где она и будет выставлена в течение трех ближайших лет.

Акула Херста была не первой. В 1989 году, за два года до Херста, человек по имени Эдди Сондерс выставил в своем электромагазинчике в Шордиче другую акулу — золотистую рыбу-молот. В 2003 году акула Сондерса появилась, в Международной галерее стакистов в Восточном Лондоне с подписью «Мертвая акула — не искусство». Стакисты — международное движение, охватывающее 40 стран; они выступают против концептуального искусства вроде акульих чучел, а также против направления в искусстве, известного как антиискусство.

Сондерс подчеркивал, что он не только сам поймал акулу, выставленную у него в витрине, но и сама акула куда симпатичнее Херстовой. Сондерс выставил свою акулу на продажу за 1 миллион фунтов стерлингов с подписью: «Новогодняя распродажа: акула всего за 1 миллион фунтов; сэкономьте 5 миллионов фунтов по сравнению с копией Дэмиена Херста». Заработав на этом немалую известность, он не получил тем не менее пи одного коммерческого предложения.

Одно из свойств, придающих ценность произведению искусства, — это его уникальность, тот факт, что точно таких же произведений нет и никогда не будет. Гравюра или скульптура может существовать в нескольких экземплярах, но размер серии всегда известен. Можно было ожидать, что Херст не будет создавать новые версии акулы, чтобы не снижать стоимость первой акулы, принадлежащей Козну. Но Херст поступил иначе. В начале 2006 года он открыл спою первую выставку в Латинской Америке, в галерее Hilario Galguera в Мехико; выставка называлась «Смерть Господня». Центральным ее экспонатом стала скульптура «Гнев Божий» — еще одна тигровая акула в формальдегиде. 11а этот раз это чучело полутораметровой акулы — той, что Пик Хислоп добавил для ровного счета, — изготовленное и установленное немецкими мастерами под надзором художника. Новая акула была продана еще до открытия выставки за 4 миллиона долларов музею корпорации Samsung в Сеуле (Корея). Стив Коэн не стал публично комментировать ни внезапное пополнение в акульем семействе, ни угрозу, которую представляют три оставшиеся в холодильнике Херста акулы.

Так чем же, помимо акул, занимается один из богатейших художников мира? Работы Херста можно разделить на шесть категорий. Первую группу составляют произведения — «аквариумы», которые сам он относит к серии «Естественная история»; в «аквариумах» — резервуарах с формальдегидом — как правило, содержатся тела животных, целые или препарированные. Это могут быть не только акулы, но и коровы или, скажем, овцы. Херст описывает эти существа как «застывшие в смерти», они выражают «радость жизни и неизбежность смерти». За первой акулой последовала консервированная овца, проданная, как утверждается, за 2,1 миллиона фунтов стерлингов.

Вторая категория — давняя «картотечная» серия Херста, в которой представлены медицинские и фармацевтические шкафчики с коллекциями хирургических инструментов или баночек из-под лекарств. На выставке в Мехико Хорхе Вергара, президент мексиканской компании по производству витаминов, заплатил 3 миллиона долларов за «Кровь Христову», инсталляцию из таблеток парацетамола в медицинском шкафчике. В июне 2007 года «Весенняя колыбельная» Херста — шкафчик с 6136 изготовленными вручную разными таблетками, разложенными на бритвенных лезвиях, — установил на лондонском аукционе «Кристи» рекорд цены, уплаченной когда-либо на аукционе за произведение живущего художника. За «Колыбельную» было уплачено 9,6 миллиона фунтов (19,1 миллиона долларов); предыдущий рекорд принадлежал работе Джаспера Джонса и составлял 17 миллионов долларов, а рекордная для самого Херста сумма была уплачена месяцем раньше на нью-йоркском аукционе за «Зимнюю колыбельную», работу из этой же серии, и составляла 7,4 миллиона долларов.

Третья крупная серия Херста включает в себя так называемые точечные картины — цветные кружочки (штук пятьдесят или больше) на белом фоне правильными рядами: называются точечные картины, как правило, но названиям лекарственных препаратов. Отсылка к лекарства» заставляет думать о мощных средствах воздействия, воз пикающих из сочетания разных, в том числе контрастных элементов.

Почечные картины — дело рук помощников Херста. Мастер указывает, какие краски использовать и как разместить кружочки, но сам даже не прикасается к холсту. По видимому, очень важно, кто из помощников занимаете! данной картиной. Херст как-то сказал, что «лучшим из всех, кто рисовал для меня кружочки, была Рейчел. Это было гениально. Абсолютно, черт побери, гениально. Лучшее, что вы можете приобрести из моих точечных картин, рисовала Рейчел». Херст громко заявляет свои права на концепцию точечных картин: как-то раз он подал в суд на дочернее предприятие компании British Airways, обвинив се в нарушении авторских прав. Дело в том, что компания использовала в своей рекламе цветные кружки. Об этом деле писали все британские газеты. В мае 2007 года на нью-йоркском аукционе «Сотби» точечная картина размером 194x154 см была продана за 1,5 миллиона долларов.

Картины четвертой категории — картины вращения — создаются на вращающемся гончарном круге. Рассказывают, что в процессе «рисования» такой картины Херст в защитном комбинезоне и очках стоит на стремянке и бросает краску на вращающееся основание — холст или доску. Время от времени он командует помощнику: «Еще красного» или «Скипидару». Херст говорит, что главное достоинство картин вращения в том, что «плохую нарисовать просто невозможно». По его словам, он пытался даже размазывать краски шваброй, но картина все равно смотрелась. Каждая такая картина — наглядное представление энергии случайного. Картины вращения, представленные в Мехико, отличались от более ранних темными красками и изображением черепа в центре.

Пятая категория — картины с бабочками. По одной версии, это коллаж из тысяч отдельных крылышек. Но другой — тропические бабочки на холсте, выкрашенном в какой-то один цвет глянцевой малярной краской. Бабочки — еще одни штрих к старой теме жизни и смерти. Эти работы создаются техниками в отдельной студии в Хэкни. Одну из первых картин с бабочками приобрел в свое время футболист Дэвид Бэкхем за 250 тысяч фунтов стерлингов.

Лондонский дилер Херста, «Белый куб», продал 400 картин с бабочками и картин вращения и 600 точечных картин. Цены доходили до 300 тысяч фунтов за картину. Самая маленькая точечная картина — 20x20 см — продается в галерее за 20 тысяч фунтов. Подписанные фоторепродукции точечной картины «Валиум», выпущенные тиражом 500 экземпляров, были распроданы по 2500 долларов. Эти факты помогают понять, как сумел Дэмиен Херст к сорока годам приобрести состояние в 100 миллионов фунтов и почему сравнения с заработками Пикассо могут оказаться обманчивыми.

Некоторые произведения Херста объединяют в себе признаки нескольких категорий. Так, шкафчик с рыбками к растворе формальдегида можно отнести и к картотечной серии, и к «аквариумной»; а цель художника здесь та же, что в точечной картине, — создание композиции цвета и формы. Названия подобных произведений, как всегда у Херста, многозначительны и должны привлекать дополнительное вниманне, как, например, «Изолированные элементы, плывущие в одном направлении ради понимания».

Наконец, последняя категория работ Херста была впервые показана в галерее Гагосяна в Нью-Йорке в марте 2004 года. Выставка включала в себя 31 фотореалистичную картину маслом, что заставило некоторых критиков заметить: «Да, он действительно умеет рисовать!» Выставка называлась «Дэмиен Херст: ускользающая истина», и большие холсты заняли шесть комнат галереи. Сюжетом большинства картин послужила насильственная смерть. Одна из картин называлась «Кокаинист, покинутый обществом»: другая, изображавшая сцену в морге, — «Вскрытие и препарированный человеческий мозг».

В интервью, данном в галерее Гагосяна, Херст указал, что эти работы, подобно акуле и картинам с цветными кружочками и бабочками, изготовлены группой помощников. В создании каждой картины участвует несколько человек, так что никто не может назвать себя автором этого произведения искусства. Сам Херст добавляет несколько мазков и подпись. В другом интервью он сказал, что не умеет писать маслом и если действительно займется этим, то покупатель получит отвратительную картину. По поводу того, насколько этично подписывать своим именем произведения, созданные в четырех студиях с участием сорока помощников, он сказал: «Мне нравится, когда фабрика производит вещи, при этом вещи отделяются от идей, но мне бы не понравилось, если бы фабрика производила идеи».

Те, кто хвалил выставку, говорили, что Херст медитирует на тему смерти в традиции Марселя Дюшана и Энди Уорхола. Художественный критик Джерри Зальц из журнала Village Voice прокомментировал это так: «Лучшее, что можно сказать об этих холстах, — это то, что Херст работает в промежутке между картиной и именем художника: Дэмиен Херст делает картины Дэмиена Херста. Сами картины — всего лишь ярлыки, носители бренда. Вроде «Прада» или «Гуччи». Вы платите больше, зато получаете кайф от обладания брендом. Заплатив от 250 тысяч до 2 миллионов долларов, простак или спекулянт может приобрести произведение, представляющее собой всего лишь имя».

Все работы были проданы в первый же день выставки у Гагосяна, а максимальная цена — 2,2 миллиона долларов — почти сравнялась с тогдашним рекордом Херста, скульптурой в виде медицинского шкафчика. Херст подражает модным дизайнерам еще и в том, что продает параллельно с брендовыми изделиями «массовую серию». Те из посетителей, кто не может позволить себе картину Херста или лаже подписанную фотографию, могут приобрести Футболки.

Брендинг, как известно, повышает цену обычных вещей, поэтому общественная деятельность брендовых художников вроде Херста сводится очень часто к деньгам и публичности. В канун нового, 1997 года Херст с друзьями Джонатаном Кеннеди и Мэтью Фрейдом (родственником художника Люсьена Фрейда и дальним родственником Зигмунда Фрейда) открыл в Ноттинг-Хилл бар и ресторан под названием «Аптека». Форму разработал «Прада», мебель — Джаспер Моррисон, а сам Херст наполнил зал скульптурами в виде медицинских шкафчиков и картинами с бабочками. В туалетах, скажем, стояли шкафчики с латексными перчатками и медицинскими свечами. Коктейли назывались «Детокс» и «Замедлитель действия волтарола». Херст лаже установил нерол рестораном зеленый неоновый крест, как перед входом в настоящую аптеку.

Ресторан сразу же привлек художественную тусовку и знаменитостей вроде Хью Гранта, Мадонны и Кейт Мосс. Про «Аптеку» написали на первых полосах многие газеты, — но Королевское фармацевтическое общество подало иск на то, что название «Аптека» вводит в заблуждение больных людей. Херст решил использовать шумиху на полную катушку и предложил каждые несколько недель менять название своего ресторана на всевозможные анаграммы слова Pharmacy («Аптека»): сегодня ресторан будет называться Achy Ramp, завтра — Army Chap... Но газеты перестали писать о скандале, и все успокоилось. К названию «Аптека» добавились слова «Бар и ресторан», а зеленый крест перед входом убрали.

«Аптека» закрылась в 2003 году. Специалист по современному искусству дома «Сотби» Оливер Баркер увидел случайно из автобуса, как разбирают вывеску, и предложил устроить аукцион. На продажу было выставлено 150 предметов из ресторана; сам Баркер говорил, что это первый в 259-летней истории «Сотби» аукцион, полностью составленный из переданных на комиссию работ одного живущего автора. Херст разработал обложку для каталога, и тот сам стал коллекционной ценностью.

Обстановка «Аптеки», предварительно оцененная в 3 миллиона фунтов, принесла на аукционе поразительную сумму — 11,1 миллиона. Аукцион лично посетили 500 человек; 35 сотрудников принимали по телефону предложения отсутствующих. Полотно с бабочками «Полный любви» было продано лондонскому дилеру Тимоти Тейлору за 364 тысячи фунтов; конкурировал с ним Гарри Блейн из «Оленьего бока», представлявший владельца «Кристи» Франсуа Пино. Зато Блейну достался за 1,2 миллиона фунтов медицинский шкафчик «Хрупкая истина», один из пары шестидверных медицинских шкафчиков из бара «Аптека».

Шесть пепельниц из «Аптеки» которые предполагалось продать за 100 фунтов, принесли 1600 фунтов. Два бокала для мартини, оцененные в 50—70 фунтов, были проданы за 4800 фунтов. Лондонский дилер Алии Фаджонато заплатила 1440 фунтов за пару приглашений на вечеринку по случаю дня рождения. Набор для перца и соли ушел за 1920 фунтов. Сорок рулонов золотых ресторанных обоев, изготовленных по дизайну Херста, принесли 9600 фунтов. Торги по шести обеденным креслам дизайна Джаспера Моррисона дошли до 2500 фунтов, когда один из участников торгов, присутствовавший в зале, назвал сумму 10 тысяч фунтов — прямо по учебнику, иллюстрация к субкультуре «я должен это получить», когда деньги уже не имеют значения.

Ранее Херст заключил соглашение, которое позволило ему выкупить свои произведения у тех, кто получил имущество после банкротства ресторана, за 5 тысяч фунтов. Вложение капитала оказалось удачным, если вспомнить, что на аукционе было продано вещей на 11,1 миллиона фунтов. Начинка «Аптеки» как проданные на аукционе произведения искусства принесла за один вечер больше при6ыли, чем сам ресторан за шесть лет.

Присущ ли современному искусству Херста внутренний смысл, или его произведения лишь заимствуют его у гениальных названий? Вирджиния Баттон, куратор галереи Гейт-Модерн, утверждает, что внутренний смысл имеется. Она назвала «Физическую невозможность смерти в сознании живущего» «жестоко честной и направленной на конфронтацию» и сказала про Херста, что «он привлекает внимание к параноидальному отрицанию смерти, которое насквозь пронизывает нашу культуру».

Очень многие разделяют взгляд Баттон на значительность работ Херста. Чтобы убедиться в этом, достаточно посмотреть на список премии, полученных им за десять лет. В 1995 году — Тернеровская премия, присуждаемая каждый год британскому художнику, не достигшему 50 лет. Премии была удостоена скульптура, состоявшая из двух пар стеклянных ящиков с узким проходом между ними.

Каждая витрина одной пары содержит половину короны, разрезанной вертикально вдоль от носа до хвоста. Во второй парс витрин — точно так же разрезанный теленок. Все вместе носит название «Мать и дитя разделенные», что опять же иллюстрирует рыночную ценность названия, которое вынуждает зрителя самого интерпретировать объект. Почему именно корова? Лошадь — слишком благородное животное, а родства с козой зритель не ощутит.

В мае 2003 года Херст стал первым художником, чье произведение было отправлено в космос. Его точечная картина с цветными кружочками была использована в качестве таблицы для калибровки инструмента на британском аппарате «Бигль», запушенном тогда как часть программы «Марс-экспресс» Европейского космического агентства (см. фото). К картине была приложена запись британской рок-группы Blur, которая должна была прозвучать с зонда в качестве сигнала о посадке аппарата. В канун Рождества 2003 года «Бигль» ударился о поверхность Марса со скоростью 225 км/ч; посадочный модуль, а с ним и точечная картина Херста разбились вдребезги. Другая точечная картина фигурировала в фильме Мег Райан «Кейт и Леопольд», где представляла искусство и культуру XX века.

Самая невероятная история, связанная с брендом Херста, произошла с Э. Джиллом, репортером газеты Sunday Times. У Джилла был старый портрет Иосифа Сталина кисти неизвестного художника. Он говорил, что портрет «висел над письменным столом и помогал в особенно трудных случаях»; в свое время за него было заплачено 200 фунтов. В феврале 2007 года Джилл обратился в «Кристи» с предложением выставить портрет на обычные торги в середине недели. Аукционный дом отказался, сказав, что не торгует ни Гитлером, ни Сталиным.

— А что, если бы автором портрета был Херст или Уорхол?

— Ну, тогда мы с удовольствием взяли бы его.

Джилл позвонил Дэмиену Херсту и попросил пририсовать Сталину на портрете красный нос. Херст так и сделал, добавив заодно свою подпись под носом. В таком состоянии «Кристи» принял портрет на продажу и снабдил эстимейтом в 8—12 тысяч фунтов. Желающих приобрести портрет оказалось много, и семнадцатью предложениями позже, когда молоток аукциониста наконец опустился, цена картины составила 140 тысяч фунтов. В конце концов, на нем имеется подпись Херста.

Последний по времени проект Херста, наделавший много шума, представляет собой изображение человеческого черепа в натуральную величину; сам череп скопирован с черепа европейца в возрасте около 35 лет, умершего где-то между 1720 и 1810 годами; зубы в череп вставлены настоящие. Сам череп-прототип Херст приобрел в одном из айлингтонских таксидермических магазинчиков. В череп инкрустирован 8601 промышленный бриллиант общим весом 1100 карат; они покрывают его сплошь, как мостовая (см. фото). Скульптура называется «Ради любви к Богу», или просто «Ради Бога»; вроде бы именно эти слова произнесла мать Херста, услышав о теме проекта. Херст говорит, что его череп продолжает традицию memento mori — черепов на старинных картинах, которые должны были напоминать о смерти и бренности всего сущего. Это также отсылка к ацтекской традиции — ведь Херст теперь проводит треть каждого года в своем втором доме в Мехико. Он подчеркивает, что покупатель приобретет не просто украшенный драгоценностями череп, а именно контекст — и, как мне кажется, серьезную проблему обеспечения безопасности.

В центре лба черепа располагается большой бледно-розовый бриллиант на 52,4 карата стандартной бриллиантовой огранки; говорят, он стоит 4 миллиона фунтов — хотя цифры называют разные. Херст как-то сказал, что изготовление черепа обошлось ему в 12 миллионов фунтов; его бизнес-менеджер Фрэнк Данфи назвал сумму 15 миллионов фунтов. Изготовили его мастера из ювелирной фирмы Bemley & Skinner на Бонд-стрит, а сам Херст осуществлял творческое руководство. Утверждается, что это был крупнейший заказ, полученный британскими ювелирами после коронных драгоценностей; в черепе в три раза больше бриллиантов, чем в короне империи. Готовый череп был выставлен в июне 2007 года в лондонской галерее «Белый куб» в районе Мейфэр; выставка называлась «Невероятное». Усыпанный бриллиантами череп был установлен наверху в затемненной комнате и освещался только лучами нескольких узконаправленных светильников: зрителей впускали по времени, группами по десять человек и не больше чем на пять минут.

Работа была выставлена на продажу за 50 миллионов фунтов, что Фрэнк Данфи охарактеризовал как «недорого». Дешево или нет, но такая цена не могла не попасть в заголовки газет. «Белый куб» предложил также ограниченное издание шелкографических изображений черепа по цене 900 и 10 тысяч фунтов; те, что подороже, были изготовлены с применением алмазной крошки.

В сентябре 2007 года, через десять недель после появления на публике, череп был приобретен группой инвесторов, как сказал все тот же Фрэнк Данфи, «по полной цене, к тому же наличными». Херст сохранил для себя долю в 24%, так что инвесторам пришлось заплатить за остальное 38 миллионов фунтов. Цена — 50 миллионов фунтов — сразу сделала бриллиантовый череп самым дорогим произведением живущего автора. Кроме всего прочего, сделка обязует инвесторов в течение двух лет выставлять череп в музеях. Сами покупатели говорят, что намерены позже перепродать произведение Херста.

Не приходится удивляться, что «Белый куб» считает Херста самым умелым маркетологом среди художников всего мира. Ни об одном произведении искусства, кроме «Ради любви к Богу», никогда не писали в сотнях изданий за год до его создания. Художник Динос Чепмен назвал череп работой гения — но гения не в искусстве, а в маркетинге.

О чем все это говорит нам? Во-первых, о том, что сегодня не важно, создано ли произведение действительно рукой знаменитого мастера или нет; достаточно, чтобы брендовый художник внес в него концептуальный вклад и чтобы произведение было связано с его именем. Фундамент успеха Дэмиена Херста — сильный бренд и производство с серьезным контролем качества. Точечная картина с подписью Херста имеет немалую ценность; такая же картина его помощницы Рейчел не стоит ничего. Кроме того, получается, что уникальность произведения искусства не так важна, как считалось ранее. Вторая версия акулы тоже принесла очень хорошие деньги.

Теперь, в возрасте сорока двух лет, Дэмиен Херст превосходит любого из ныне живущих художников по богатству, известности и, наверное, могуществу. Он живет в сельском поместье Тоддингтон-Мэнор в Глостершире с женой Майей Норман и тремя детьми. Когда деньги стали центральной частью существования, и Энди Уорхол, и Сальвадор Дали потеряли часть своего творческого дара. Произойдет ли такое с Херстом? Он говорит, что перестанет выпускать картины с бабочками, с цветными кружочками и картины вращения, потому что они ничего не лают его творческому развитию, хотя и приносят доход. Он будет продолжать работу над фотореалистичными картинами и сделает по крайней мере еще одну акулу.

Чему обязан Херст своим положением и высокими ценами: таланту или бренду? Почему он знаменит? Потому что его работы шокируют и тем самым удерживают внимание публики? Потому что Чарльз Саатчи заплатил за «Физическую невозможность» высокую цену и тем прославил художника? Или он знаменит просто потому, что знаменит? Правда ли он социальный комментатор и предлагает зрителям глубокие размышления о смерти и разложении? Вряд ли найдутся хотя бы два критика, которые одинаково ответили бы на эти вопросы. Ясно одно: игнорировать работу Херста и его талант в маркетинге и брендинге невозможно. Его бренд рождает известность, а его искусство привлекает людей, которые в других обстоятельствах, возможно, никогда не пошли бы смотреть на современное искусство. Кроме того, его искусство порождает в средствах массовой информации множество ядовитых и гневных комментариев.

Джерри Зальц говорит: «Мы смеемся над Херстом, над его дилерами и его коллекционерами; мы говорим, что у них плохой вкус и неверная система ценностей. Они высмеивают нашу старомодность и безденежное брюзжание. Мы не сообщаем друг другу ничего нового. Единственное, что имеет значение, — это искусство всегда выигрывать». Когда я задал одному из аукционеров «Кристи» вопрос о ценностях, он пожал плечами: «Купил бы я Херста? Нет. Но мы не диктуем и не навязываем вкусы, их создает рынок — мы лишь продаем с молотка произведения искусства».

Данный текст является ознакомительным фрагментом.