Глава XII О полезности художников

Глава XII

О полезности художников

I

Накануне вернисажа я встретил Огюста Родена в салоне Soci?t? National. Его сопровождали два его бывших ученика, ныне сами ставшие мэтрами: превосходный скульптор Бурдель[140], выставивший в этом году свирепого «Геракла», поражающего стрелами птиц Стимфалийского озера, и Деспио[141], известного мастера бюстов, отмеченных утонченным вкусом.

Все трое стояли перед скульптурным изображением бога Пана[142], которому Бурдель, повинуясь фантазии художника, придал сходство с Роденом. Автор произведения приносил извинения за то, что украсил лоб учителя двумя маленькими рожками. Роден отвечал, посмеиваясь:

– Но вам именно так и следовало его представить. Кроме того, Микеланджело наделил похожими рогами своего «Моисея»[143]. Они служат эмблемой всемогущества и всезнания, и я весьма польщен вашим подношением.

Поскольку наступил полдень, мэтр пригласил нас позавтракать в каком-нибудь ресторане по соседству.

Мы вышли и оказались на Елисейских полях.

Под свежей и терпкой зеленью каштанов тянулись сверкающие вереницы автомобилей и экипажей – истинный блеск парижской роскоши предстал в своем наиболее ярком и влекущем обрамлении.

– Где же нам поесть? – воскликнул Бурдель с комичной обеспокоенностью. – В ресторанах такого полета обычно прислуживают метрдотели во фраках, а я не переношу этого – просто робею в подобном окружении. По мне, так нам, скорее, пристало устроиться среди кучеров.

Деспио тотчас откликнулся:

– Ну уж там-то точно кормят получше, чем в таких роскошных местах с их замысловатыми блюдами. Ты ведь это втайне подразумевал, Бурдель? За твоими притворно-скромными запросами на самом деле кроются гурманские наклонности.

Роден добродушно позволил увлечь себя в маленький трактир неподалеку от Елисейских полей. Мы облюбовали уютный уголок и расположились со всеми удобствами.

Деспио, отличавшийся веселым и задиристым нравом, сказал Бурделю, передавая ему блюдо:

– Бери, Бурдель, хоть ты и не заслуживаешь, чтобы тебя кормили, ведь ты художник, иными словами, человек бесполезный.

– Прощаю тебе эту дерзость, – откликнулся Бурдель, – ведь сказанное в равной степени относится и к тебе.

Несомненно, подчиняясь внезапно нахлынувшему пессимизму, он добавил:

– Впрочем, я не буду тебя опровергать, мы и вправду ни на что не годимся.

Когда мне вспоминается отец – он обрабатывал камень, – я говорю себе: вот у него была специальность, необходимая для общества. Он готовил каменные плиты для постройки зданий. Так и вижу своего старика, старательно выпиливающего камни по размеру, зимой и летом на ветру в карьере. Он был работяга, каких уже не встретишь.

А вот я… мы, зачем мы нужны окружающим? Мы фокусники, шарлатаны, химерические персонажи, забавляющие публику на базарной площади. Наши усилия едва привлекают внимание. Мало кто способен понять нас. Да я и не знаю, достойны ли мы их благосклонности, ведь мир может прекрасно обойтись без нас.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.