Театры, цирки, балаганы
Театры, цирки, балаганы
Петербург, ставший центром театральной и музыкальной жизни России еще в XVIII веке, сохранял эту роль и в последующие периоды.
В первой половине XIX века в Петербурге было построено несколько капитальных театральных зданий. На Карусельной площади (так называлась тогда нынешняя Театральная площадь) на месте здания Консерватории (оно появилось в самом конце XIX века) стояло монументальное здание Большого театра: он было перестроено Тома де Томоном в 1802 году из прежнего здания, сооруженного по проекту А. Ринальди в 1775–1783 годах. Здание несколько раз горело, но восстанавливалось в прежнем классицистическом «томоновском» облике. Оно являлось главной архитектурной доминантой площади — это было характерно для градостроительной концепции классицизма.
Еще более отчетливо доминирующая роль театрального здания как композиционного центра ансамбля проявилась при постройке Александринского театра (1828–1832 гг.). Это выдающееся произведение К. И. Росси стало вехой в развитии конструкций театральных зданий, ибо впервые в России получило пожаростойкую конструкцию, что было достигнуто, как уже отмечалось выше, применением новаторских металлических конструкций.
В иной градостроительной ситуации оказался Михайловский театр. Для его размещения был выбран участок на углу Инженерной улицы и Михайловской площади (ныне площадь Искусств). И площадь, и улица были распланированы в соответствии с проектом К. И. Росси, создавшим в этой части города великолепный архитектурный ансамбль. Главной доминантой ансамбля стал дворец великого князя Михаила Павловича (с конца XIX века в нем разместился Русский музей), а площадь по периметру стала застраиваться частными жилыми домами с однотипными фасадами, проект которых был также разработан Росси. Однако владелец дворца, Михаил Павлович, потребовал передать ему соседний с дворцом угловой участок для постройки придворного театра. Желание младшего брата царя было удовлетворено, и проектирование нового театрального здания поручили А. П. Брюллову. Здание было построено в 1831–1833 годах. В те годы градостроительная дисциплина классицизма была еще очень сильна, и поэтому фасад Михайловского театра Брюллов скомпоновал в полном соответствии с «высочайше утвержденным» проектом Росси: общественное здание внешне почти не отличалось от соседних жилых домов.
Зрительный зал Михайловского театра (ныне в этом здании размещается Академический оперный театр имени М. П. Мусоргского) был скомпонован А. П. Брюлловым в соответствии с той традицией, которая сложилась еще в XVIII веке и продолжала господствовать в первой трети XIX века: подковообразный в плане зал имел слабо наклоненный к сцене партер и был окружен с трех сторон ярусами лож. Оформление зала Михайловского театра было выполнено Брюлловым в стилевых традициях позднего классицизма.
Отработанная десятилетиями пространственная структура театральных зданий продолжала применяться и в середине XIX века, но отделка внутренних помещений, и прежде всего самих зрительных залов, претерпевала определенные изменения. Это наглядно иллюстрируется последующей историей Михайловского театра. В 1859–1860 годах здание было перестроено: была изменена планировка, зрительный зал надстроен, что позволило разместить еще один ярус. Отделка зрительного зала стала совершенно иной: он получил сложный декор в духе необарокко, ставшего к тому времени модным стилем в архитектуре парадных помещений. Эта необарочная отделка зрительного зала сохраняется и в наши дни.
Перестройку Михайловского театра и новую отделку его зрительного зала выполнил архитектор А. К. Кавос. Альберт Катаринович Кавос (1801–1863) в середине XIX века стал ведущим в России специалистом в области архитектуры театральных зданий. Он был помощником К. И. Росси при постройке Александринского театра, в середине 1830-х годов осуществил очередное возобновление Большого театра в Петербурге, в 1844 году разобрал пришедший в ветхость деревянный Каменноостровский театр на Каменном острове и возобновил его в прежнем виде. В 1855–1856 годах А. К. Кавос восстановил Большой театр в Москве после катастрофического пожара, при этом в соответствии с новыми требованиями и вкусами несколько изменил его главный фасад, обогатив его декором, но сохранив знаменитый портик с квадригой Аполлона над ним; новая отделка зрительного зала московского Большого театра была выполнена в том же нарядном необарочном стиле, который несколькими годами раньше Кавос успешно применил при реконструкции зала Михайловского театра.
Цирковое искусство издавна пользовалось горячими симпатиями самых широких слоев петербургской публики. Поначалу представления происходили на открытых площадках или во временных балаганах. Затем стали сооружаться специальные здания, но из облегченных деревянных конструкций. Первый такой цирк, открытый в 1827 году антрепренером Жаком Турниером, находился вблизи берега Фонтанки — на том месте, где полвека спустя, в 1876–1877 годах, было построено первое в России капитальное здание цирка Чинизелли, сохранившееся с переделками до нашего времени (архитектор В. А. Кенель, современный адрес — набережная Фонтанки, 3). Деревянный цирк Турниера просуществовал до 1842 года, когда был разобран за ветхостью.
В 1840-х годах в Петербурге появилось еще два цирка деревянной конструкции: один на площади у Александринского театра, другой напротив Большого театра, на Карусельной (ныне Театральная) площади. Место на Карусельной площади оказалось очень удобным для размещения цирка, и вскоре решено было временное невзрачное здание заменить капитальной постройкой. Композиция нового здания предполагалась необычной: в нем решено было соединить функции театра и цирка и соответственно приспособить зрительный зал и для цирковых, и для театральных представлений. При этом и внешний облик здания, и его внутренняя отделка должны были отвечать «самому изысканному вкусу», не уступая отделке театральных зданий.
Проектирование Императорского театра-цирка вел А. К. Кавос. Постройка была осуществлена в довольно сжатые сроки и закончена в 1848 году. 29 января 1849 года состоялось торжественное открытие театра-цирка. Архитектура зрительного зала поражала роскошью и блеском отделки. Места для зрителей располагались, в соответствии с театральной традицией, полукругом, охватывая почти с трех сторон манеж, который, как принято в цирках, был сделан круглым в плане. За манежем располагалась сцена, оформленная нарядным порталом.
Попытка соединить в одном здании театр и цирк была, несомненно, очень интересной и открывала большие возможности для синтеза театрального и циркового искусства, хотя в то же время создавала и известные трудности и неудобства в эксплуатации. Публика с интересом отнеслась к этому необычному зданию, но оно просуществовало недолго: в ночь на 26 января 1859 года театр-цирк сгорел.
Восстановление здания было поручено тому же А. К. Кавосу. Однако от прежней идеи двойной функции здания отказались: решено было его восстановить как музыкально-драматический театр. Таким образом, восстановление здания сопровождалось довольно значительной перестройкой. В итоге оно получило обычный для театральных зданий подковообразный в плане зрительный зал, окруженный ярусами лож, его вместимость увеличилась за счет появления пятого яруса. Новая отделка зала, созданная Кавосом, отличалась богатством и пышностью декора. Она хорошо сохранилась, как и живописный плафон, выполненный художником Э. Франчиоли по эскизам профессора живописи X. Дузи [169].
Здание Императорского театра-цирка. Архитектор А. К. Кавос, 1847–1848 гг. Литография с рисунка Л. Премацци, 1850 г.
Мариинский театр. Восстановлен в 1860 г. после пожара 1859 г. Архитектор А. К. Кавос. Гравюра 1860-х гг.
2 октября 1860 года восстановленный Кавосом театр был открыт постановкой оперы М. И. Глинки «Жизнь за царя». По имени супруги царя Александра II театр стали называть Мариинским.
Современники отзывались о Мариинском театре как «великолепнейшем, без всякого сомнения, в Европе». Однако через несколько лет выяснилось, что в здании не хватает подсобных помещений. К тому же его деревянные конструкции технически устарели. Новая перестройка здания была осуществлена в 1883–1886 годах архитектором В. А. Шретером. Позднее, в середине 1890-х годов, Шретер пристроил к главному фасаду новую архитектурную декорацию, выполненную с той пышностью и усложненностью декора, которая восторжествовала в архитектуре поздней эклектики в конце XIX века. Эта декорация закрыла прежний, более сдержанный фасад театра, выполненный А. К. Кавосом в духе распространенного в середине XIX века неоренессанса, — фрагменты этой отделки и сейчас еще видны в верхней закругленной части здания, повторяющей контуры зрительного зала.
Помимо капитальных зданий театров в середине XIX века в Петербурге было некоторое количество зрительных и концертных залов, расположенных в частных домах или пристроенных к общественным зданиям иного назначения. Одним из самых популярных был зал, пристроенный к «Пассажу» со стороны Итальянской улицы — ныне улица Ракова (теперь в этом помещении, позднее реконструированном, располагается Ленинградский драматический театр имени В. Ф. Комиссаржевской). В этом зале устраивались не только театральные представления, но и концерты, лекции, литературные чтения. Характерно, что на финальной странице романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?» его герои отправляются «в Пассаж» — и, надо полагать, не за покупками, а именно в концертно-лекционный зал.
Одной из самых ярких и своеобразных страниц в жизни Петербурга были массовые народные гулянья. Особенно людными и веселыми были традиционные масленичные гулянья во время «сырной» («масленой») недели. Излюбленными местами для их проведения были Адмиралтейская площадь, а позже Марсово поле. Рядом с пестро украшенными ледяными горами строились разнообразные временные деревянные балаганы, в которых давались короткие и веселые представления — буффонады. На высоких балконах балаганов приплясывали клоуны-зазывалы и «петрушки», пересыпая свои зазывания шутками-прибаутками и приглашая «уважаемую публику» посетить представление. Вокруг ледяных гор и балаганов сновали торговцы сластями и разной мелкой снедью, здесь же ставили свои самовары продавцы сбитня — горячего напитка с патокой. И все это было заполнено веселящейся толпой, представлявшей собой самую пеструю «смесь одежд и лиц», — в гуляньях участвовали представители всех сословий, но больше всего было простонародья, тех, кому посещение императорских театров было не по карману.
Эти традиции народных гуляний сохранялись в Петербурге до конца XIX века, когда в связи с ростом революционных настроений правительство запретило проводить их в центре города.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.