Феодоро. Княжество в скалах
Феодоро. Княжество в скалах
Столица средневекового княжества Феодоро располагалась на плоском плато вершины Мангуп. Поселение, взметнувшееся на высоту 628,3 метра над уровнем моря, надежно защищали скалистые обрывы и мощные крепостные стены. В плане гора походила на кисть человеческой руки с четырьмя раздвинутыми в стороны пальцами-мысами. В альбоме Дюбуа де Монпере каждый из них имел татарское имя. Западный мыс назывался Чамнук-Бурун; северо-западный – Чуфут-Бурун; северо-восточный – Гелли-Бурун или Эллинский; восточный – Ташкли-Бурун. Разделявшие мысы ущелья именовались Табана-Дере, Гамам-Дере и Капи-Дере.
Первые исследователи сильно рисковали, поднимаясь к крепости в экипаже по размытой дороге «кожевенного оврага» Табана-Дере, проходившей мимо передовой оборонительной стены и караимского кладбища. Пешеходы могли пробраться в город коротким путем, пройдя по крутой дорожке «банного оврага» Гамам-Дере, приводившей к мощной сторожевой башне. Попадая на территорию крепости, путник проходил ряд пещер и, повернув направо, попадал к источнику, снабжавшему водой городскую баню. В юго-восточной части плато существовала тайная тропинка, скрывавшаяся в расселине среди скал и выводившая сначала к пещерному монастырю, а затем на главную дорогу. Огибавший «дырявый мыс» Ташкли-Бурун основной колесный путь постоянно находился под наблюдением дозорных. Подобно всем местным сооружениям, дорога была вырублена в скале.
План крепостных укреплений на горе Мангуп
По мере продвижения к крепости ощущалась близость человеческого присутствия. Огромный естественный грот служил укрытием для скота; поблизости находились пещеры-усыпальницы для знатных особ. Главные ворота перегораживали овраг Капи-Дере и представляли собой сложную конструкцию, состоявшую из необработанных разнокалиберных камней, уложенных поверх ровной квадровой кладки VI века. Ранние кладки в Мангупе сохранились лишь в виде основания для поздних построек. Кроме того, тщательно отесанные раннесредневековые квадры (камни в форме правильного параллелепипеда) позже употреблялись при строительстве дворцов и жилых зданий. Ворота перекрывались сводом, который опирался с одной стороны на скалу, а с другой – на массивный столб. Его основанием служили глыбы известняка, завершавшие оборонительную стену. Возведенная параллельно с внутренней городской стеной, она образовывала коридор, являвшийся окончанием главной дороги в крепость.
Ж. Мивилль. «Остатки города-крепости Мангуп-Кале», 1818
В восточной части кастеля Ташкли-Бурун, почти нависая над главной дорогой, находилась древняя двухуровневая церковь, полностью вырезанная в скале. Горожанам открывался парадный вход, куда попадали через двор, устроенный в естественном гроте. Пещеры-кельи напротив храмовых ворот занимали монахи и настоятель. На верхний этаж храма можно было проникнуть по отлогой лестнице тайного хода, уводившего в расселины скал. Службы проходили в зале с полукруглым алтарным выступом и деревянным потолком. Вдоль полукруга абсиды были вырезаны ниша для даров, места для князей (престол) и священнослужителей (синтрон). В центральной части храма некогда стояли каменные гробы.
Создатели церкви применили все новейшие архитектурные приемы, украсив свое произведение карнизом, пилястрами, аркадами. Внутренние стены храма покрыты уникальной росписью. В характерной для византийского Средневековья композиции явственно ощутимы следы влияния итальянского искусства, видимо исходившие от ближайших соседей – генуэзцев. В центре алтарной ниши помещено изображение Христа в отрочестве. По обеим сторонам – отцы церкви со свитками в руках, облаченные в ризы с крестами. В полукуполе перекрытия (конхе) абсиды написана сцена с краснокрылыми херувимами, окружившими Бога, который поднял одну руку для благословения, держа Евангелие в другой. Середину плафона занимает медальон с изображением Богоматери Знамения; ее охраняют два пророка в коронах и роскошных одеяниях.
«Положение Мангупа необыкновенно. Находясь между небом и землей, он мог бы противостоять всем превратностям мира», – описывал Кеппен свои первые впечатления. Ограниченное с трех сторон скалистыми обрывами плато привлекало защищенностью и наличием всего необходимого для жизни. Доисторический человек не мог не оценить места, богатого источниками, густыми лесами с разнообразной дичью и мягкими известняковыми скалами, удобными для создания пещер. Сначала здесь жили тавры; затем пришли сарматы, искавшие убежища от гуннов и племен остготского союза.
Самое раннее упоминание о крупном поселении на горе Мангуп относится к VI веку. К тому времени разбитые гуннами остатки готских племен расселились по всей территории юго-западной Таврики, успев смешаться с местными жителями. В летописи Прокопия Кесарийского готы восхвалялись как народ «в военном деле превосходный и в земледелии достаточно искусный». Византийский историк относил германцев к населению высокогорной страны Дори, о которой заботился сам Юстиниан Великий. Построив множество крепостей на побережье и в предгорье, император лишь «укрепил все места, где можно врагам вступить, длинными стенами и отвратил от готов беспокойство о вторжении в их страну врагов». Опрометчиво упомянутые Прокопием «длинные стены» остались загадкой истории, а готская страна Дори действительно существовала, и ее центр – Дорос – стал первым искусственно защищенным поселением Мангупа.
Ранние укрепления носили не сплошной, а узловой характер. Древние стены составляли первую линию обороны, проходившую по расселинам и участкам пологого склона от обрыва до обрыва, то есть дополняли естественные преграды. Общая длина оборонительного рубежа вместе с мысами превышала 6000 метров. С учетом охвата площади – более 90 гектаров – мангупские укрепления не имели себе равных во всей Таврике.
За толстыми стенами крепости одновременно находили приют жители нескольких окрестных деревень, поднимавшиеся в горы вместе со скарбом и скотом. Многочисленные гости не испытывали недостатка в воде, пользуясь родниками и колодцем у северного обрыва. Вырубленная в скале на глубину более 23 метров, скважина доходила до водоносной трещины у подножия горы.
Население готской столицы сосредотачивалось на мысе Ташкли-Бурун. С трех сторон ограниченный обрывами, длинный, узкий утес сам по себе являлся природным бастионом. Здесь находилась самая высокая точка местности, благодаря которой эту часть горы называли верхним городом. Полную его изоляцию обеспечивала 100-метровая стена с круглыми, четырехугольными и многогранными зубчатыми башнями, одновременно создававшая цитадель. Согласно европейской средневековой традиции центральная часть крепости имела особое, несхожее с городом название – Пойка.
Портал мангупской цитадели
В дневнике Мартина Браневского сказано о «драгоценных греческих храмах, о нескольких чистых ручьях, стекавших с утеса, и двух замках, построенных на высокой и широкой скале». Первое из упомянутых зданий находилось на территории цитадели. Примыкавший к стене трехэтажный каменный дом называли дворцом, замком или донжоном, потому как он соединял в себе черты всех трех архитектурных типов. Массивный фасад с узкими бойницами напоминал главную башню феодального замка – донжон. Внутренняя отделка отражала принципы восточного дворцового зодчества: мрамор, окна с резными наличниками, украшенный греческими надписями парадный вход. На верхнем этаже размещались покои готских князей. Второй ярус предназначался для солдат гарнизона. Нижний полуподвал вначале использовали как склад оружия. В турецкую эпоху его переделали в тюремную камеру, где «по варварскому бессердечию ханов иногда содержались московские послы, с которыми поступали жестоко».
В начале XIII века большую часть Византии захватили крестоносцы, и Таврика оказалась без покровителей. Херсон и крепости округи, объединенные понятием «климаты», куда входили и пещерные города, признали власть Трапезундской империи. Новообразованное государство расположилось на землях Западной Грузии, а его основателем был Алексей Комнин, изгнанный из Константинополя, но получивший поддержку грузинской царицы Тамары. Фактически освобожденные горные княжества быстро набирали силу, несмотря на уплату дани бывшему византийскому владыке. Именно в это время страна Дори получила новое название – Феодоро. При поддержке «Великого Комнина» новыми рядами кладки укрепились стены цитадели, была восстановлена базилика Святого Константина и Елены, началось строительство другого княжеского дворца.
Второй замок находился у края оврага Гамам-Дере. Современные исследователи считают его единственным примером дворцового комплекса в горном Крыму и одним из немногих ансамблей подобного рода на всем Ближнем Востоке. Парадный вход крупного двухэтажного здания располагался с южной стороны и начинался с аркады, соединявшей две боковые комнаты. Обширные приемные покои разделялись на три части двойными рядами восьмигранных колонн, связанных изящными арками. Залы верхнего этажа украшали фрески с изображением сцен из бытия святых. Оконные проемы обрамлялись наличниками из резного мрамора.
К дворцу примыкал донжон, увенчанный навесными бойницами, которые в средневековой Европе обозначались французским термином machicoulis. Позже машикули утратили оборонительное значение, став элементом архитектурного декора. Четыре этажа главной башни составляли подполья и караульные помещения. Высеченная на стене надпись с двуглавым орлом гласила: «Была построена эта башня вместе с дворцом в благословенной крепости, видной и поныне, во дни Алексея, владыки Феодоро и Поморья». Наиболее известный князь горной страны происходил из армянского рода Гаврасов, появившихся на Таврике в качестве византийских наместников.
В русских летописях упоминается «князь Готии» Степан Ховра, выехавший в Москву примерно в 1390-х годах и принявший монашество под именем Симон. Его сын Алексей, тот самый «владыка Феодоро», начал борьбу с генуэзцами за власть над Поморьем. Сумев захватить выход к морю в 1427 году, он подтвердил свое господство полезными деяниями. Например, построил укрепление на месте прибрежной крепости Каламиты (Инкерман), восстановил монастырь Апостолов в Партените, возродил княжеский дворец в Мангупе, дополнив его донжоном, завоевал Балаклаву и, наконец, выдал свою дочь за трапезундского царевича, оказавшегося последним византийским императором.
Башня с бойницами-машикулями
Судя по количеству дорогостоящей керамики, князья того времени не испытывали недостатка в средствах. Наряду с предметами местного производства, для внутреннего убранства дворца использовались вещи персидской, египетской, турецкой работы. Особый интерес представляют поливные чаши с монограммой князя Исаака, правившего страной в 1471–1474 годах. К тому времени уже скончался сын Алексея, неудачливый правитель Феодоро, утративший все завоевания отца. Исаак продолжил борьбу с генуэзцами в мирной форме, заключив союз тотчас по восшествии на престол. Его дочь Мария была выдана замуж за господаря Молдавского. Вторую мангупскую княжну предназначали в жены великому князю московскому Ивану III, но бракосочетанию помешали турецкое нашествие и смерть Исаака в 1474 году.
Освободившийся трон Феодоро привлек внимание племянника почившего правителя, ранее изгнанного из страны. Прибыв из Молдавии с вооруженным отрядом, Александр отбил царское место у сына Исаака, но изведал наказание Всевышнего в виде осады крепости турками летом 1475 года. Заручившись поддержкой татар, османы завладели Каффой и несколькими прибрежными фортами. Однако захват Мангупа представлялся трудной задачей, даже с учетом имевшегося огнестрельного оружия и снятых с кораблей пушек. Осада продолжалась более полугода. Крепость держалась благодаря уникальным природным условиям, хорошо укрепленным стенам и мужеству защитников.
В начале зимы туркам пришлось использовать обманный маневр. Часть войска отошла в леса, создав иллюзию отступления. Горожане распахнули ворота и впустили врага, не пожалевшего ни жителей, ни древних стен. Город подвергся разграблению; почти все население погибло от пуль, кинжалов и огня. Александр с семьей закончил жизнь в константинопольской темнице. Турки не тронули только младенца – младшего сына князя, которому оставили почетный титул мангупского правителя, но воспитали в османских традициях. Впоследствии ни он, ни его потомки реальной властью не обладали.
Горные крепости вместе с генуэзскими владениями юго-западного побережья составили Мангупский кадылык, находившийся под управлением османских наместников. Эпоха готской династии закончилась, но город оставался оплотом греческой и христианской культуры, сумев сохранить самобытность при татарских ханах. Недавние кочевники избрали для жизни плодородные долины и начали активно осваивать земледелие. Татары обосновались на территории Кырк-Орского княжества с центром в близлежащей горной крепости Чуфут-Кале. Однако столицей Крымского ханства стал не пещерный город, а равнинный Бахчисарай. Толстые стены горных цитаделей защищали ханов во время войн и междоусобиц; здесь хранилось награбленное имущество и томились пленники.
Польский посол Браневский посетил Мангуп в середине XVI века, не найдя в опустевшем городе «ничего привлекательного, кроме греческой церкви Святого Константина и другой, весьма незначительной, нареченной именем святого Георгия. На их стенах видны изображения, представляющие родословную государей и государынь, от которых происходили князья Мангупа…».
Под церковью Святого Георгия подразумевался небольшой одноабсидный храм над склепом, расположенный на мысе Гелли-Бурун. Здание правильной четырехугольной формы, сложенное из местного известняка, отличалось тщательно пригнанной кладкой. До настоящего времени сохранилась нижняя часть алтарной преграды, а также поздний престол, установленный на основании древнего. Храм сильно пострадал от пожара 1592 года, но на полу остались мелкие предметы: кусочки росписи, бусины, колечки и даже татарская серебряная монета. По описаниям первых исследователей, «при входе в него стоял большой камень, оказавшийся нижней частью большого рельефа, изображающего всадника; под конем с правой стороны можно усмотреть часть дракона. Видимо, это и было изображением святого Георгия». Вблизи храма находилось кладбище, где христианские могилы соседствовали с «двурогими» еврейскими.
Расположенная напротив мыса Чуфут-Бурун церковь Святого Константина и Елены является одним из самых ранних сооружений Мангупа. Вмонтированная в столб плита с надписью заверяет о существовании этого сооружения еще во времена Юстиниана Великого. Здание построено по типу трехабсидной и трехнефной базилики с притвором «нарфик». После исследований прошлого века выяснилось, что храм пережил две эпохи: раннюю, когда он обладал большими размерами, и позднейшую, в которой здание было гораздо меньшего размаха.
В древности, кроме трех основных нефов, храм располагал отделенными стеной пристройками и в плане имел вид пятинефной базилики. Ранние грандиозные масштабы вполне соответствовали запросам византийских императоров. Средний неф отделялся от боковых двумя рядами восьмигранных колонн, выполненных из цельного камня. Пол центрального зала был вымощен большими каменными плитами. Настил боковых нефов представлял искусную мозаику из белого мрамора, черного базальта и красного сланца. Вблизи северной стены храма вначале стоял баптистерий, позднее перестроенный в кладбищенскую часовню. В подполье боковых галерей находились могилы священнослужителей и членов их семей.
Остатки архитектурных элементов, куски штукатурки с росписью дают представление о богатом убранстве ранней постройки. На наличниках дверей храма некогда красовался роскошный орнамент в виде сплетения толстых шнуров с ветками и листьями. Археологи нашли остатки византийско-коринфских капителей из мрамора, пилястр алтарной ограды, сделанной из местного известняка.
Фрески выполнялись одной кистью, без резца, традиционно по сырой штукатурке, смешанной с небольшим количеством соломы для прочности. Над овалом в своде ниши помещался шестиконечный византийский крест, из нижнего ствола которого исходили ветки священного растения, заплетавшие всю нишу. Снаружи ниша была обрамлена рамкой с греческой надписью. В центре свода абсиды на темно-синем фоне заметно изображение Иисуса в положении «Царя Царствующих», то есть сидящего на троне в нарочито торжественной позе.
Фигура Богоматери находилась с правого края свода. Напротив нее древний художник написал Иоанна Предтечу, поместив между святыми и Христом стайку «шестокрылатых херувимов, лики закрывающих». Композицию завершают фигуры святителей, подписанные как Хризостомос (Златоуст) и Григорий. На триумфальной арке храма изображены Спас Нерукотворный, архистратиг Михаил в одеянии воина и архангел Гавриил, от которого сохранилась только подпись. С левой стороны Спаса Нерукотворного – три неясных изображения святых, а слева от них – вполне отчетливый рисунок со сценой из Благовещения.
«Главный город всей Готии, – писал историк В. Г. Василевский, – резиденция местных династов, престольный город епархии… несет в себе следы старинных укреплений, остатки христианских храмов, а также развалины мечети, синагоги, фонтанов…» Молитвенный дом евреев-кожевников был построен в жилом квартале у западного спуска в Табана-Дере. В самом овраге находилось караимское кладбище.
Доступ в город со стороны южного обрыва защищала короткая стена. Вместе с верхним дворцом она отделяла цитадель от остальной площади горы, составлявшей настоящий город с улицами, площадями, храмами и жилыми домами. По городским названиям легко восстановить распределение народностей, в разное время населявших мангупскую крепость. Татаро-еврейские жители города занимали мыс Чуфут-Бурун и западную часть плато. Кварталы Гелли-Буруна и ближайшей к нему площади заселяли греки. В кастеле на Ташкли-Буруне до 1475 года жили гото-греческие князья, которых позже сменили турки.
После пожара 1592 года город пришел в упадок, но цитадель еще долго служила татарским ханам, находившим здесь прекрасное убежище в неспокойные времена. В конце XVIII столетия город окончательно обезлюдел. Только евреи-сыромятники из Чуфут-Кале изредка навещали крепостные окрестности, поднимаясь в горы для сбора растений и за местной водой, исстари считавшейся лучшей для выделки кожи.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.