Ветер, вода и буддийские святыни
Ветер, вода и буддийские святыни
Китайская архитектура, подобно всем видам местного искусства, развивалась в соответствии с религиозными традициями. Общая композиция ансамбля зависела от правил геомантики, что заключалось в особом расположении построек. Одним из положений этой науки является учение о фэн-шуй, или ветре и воде в метафизическом понимании их воздействия на окружающий мир. Зодчие помнили, что храмы, кладбища, дворцы и жилые дома следует защищать от злых сил, располагая в благоприятных местах. Такие участки были отмечены на геологических и астрологических картах. Последние представляли собой изображение небосвода, разделенного на 4 равные части. Каждая из них олицетворялась с цветом и фантастическим животным: восточная четверть соответствовала синему дракону, западная – белому тигру, северная – черной черепахе, южная – красной птице. Суеверия во многом повлияли на систему ориентации сооружений. Постройки в Китае издавна располагались по оси север—юг, причем их основные части всегда обращались к югу как к области, наиболее благоприятной для жизни.
Мемориальные ворота Пайлоу, эпоха Цин
Не утратив значения после прихода буддизма, древний фэн-шуй играл существенную роль в средневековом строительстве. Лучшими участками для живых и мертвых городов считались обрывы, неровные, слегка наклонные поверхности, возвышенности без ущелий и других разломов земной коры, где могли скапливаться вредные духи.
На открытых местах ставились только пагоды, которые были защищены расположенными вблизи могилами паломников. В учении о фэн-шуй можно обнаружить истоки почитания гор. К священным китайцы относили древние холмы Тайшань, Хуашань, Хэншань, а также отмеченные буддистами горы Утайшань и Путошань. Благоприятные возвышенности легко узнавались по плотной застройке, и только непосвященный мог удивляться тому, что монастыри теснились на ограниченном участке, тогда как рядом имелось ровное, уходящее за горизонт поле.
Храм Южные врата неба на горе Тайшань
Обилие монастырей свидетельствовало о распространении в Китае буддизма. Странное на первый взгляд пристрастие к пришлым идеям еще более удивительно для жителей страны, где всегда отвергалось чужое и превозносилось свое. Объяснение тому можно отыскать в похоронном церемониале, но более всего – в трактовке загробного мира. В традиционных китайских верованиях лишь отчасти раскрывалась тайна «жизни после смерти» и полностью отсутствовала наглядность. Незримые духи неслышно летали между людьми, а их дела и проделки касались далеко не каждого. Буддисты одинаково внимательно относились к внутренней и внешней стороне культа, что помогло им обрести сторонников даже в таком закрытом государстве, как Китай. Монахи с бритыми головами покорили народ Желтой страны красивыми легендами, их ритуалы завораживали магическим пением, танцами. Если поклонники Конфуция читали народу морали, то буддисты устраивали феерические зрелища в красивых храмах, среди картин и золотых статуй.
Большая пагода диких гусей
Обрядная сторона индийской религии включала в себя, помимо духовных идей, различные виды искусства, не исключая любимого китайцами театра. На сегодняшний день буддийскую архитектуру Средневековья представляют исключительно пагоды – многоэтажные «башни сокровищ» (кит. баота), поскольку сооружения иного рода до нашего времени не дошли. В этих своеобразных постройках, созданных китайцами в честь пришлых богов, веками хранились культовые реликвии: рукописи, свитки с рисунками, статуи богов.
Ранние постройки подобного рода отличаются суровым величием и монументальностью. Сооружая высокие пагоды, местные зодчие стремились выразить величие и духовную силу буддизма. Для периода Тан типичны многоярусные башни, возведенные с использованием глинобитной техники. Самой известной среди них является Большая пагода диких гусей (кит. Даяньта) – классический памятник китайской архитектуры, появившийся в 652 году заботами буддийского паломника Сюань Цзана.
Сложенная из кирпича, установленная на четырехугольное основание, вначале она состояла из 5 этажей, а позже, достроенная до 7 уровней, стала напоминать сильно вытянутую пирамиду.
В настоящее время массивные глинобитные стены башни, как и прежде, мерцают желтоватым, слегка обожженным кирпичом. Едва выступающие карнизы лишь подчеркивают членение на ярусы, не нарушая единства внешнего вида. Вершина пагоды увенчана шатром из глазурованной черепицы; достичь ее нелегко, ведь самая верхняя площадка располагается на высоте 60 м. Ярким примером культовой архитектуры позднего Средневековья является пагода Цзушоусы, построенная недалеко от Пекина в эпоху Юань.
Большая пагода диких гусей
Памятники монгольского периода, как правило, стояли на высоком основании. Многогранные и многоуровневые, в иных случаях они совсем лишены декора, но в большинстве своем богато украшены каменной резьбой, плоской скульптурой, орнаментом и характерными изогнутыми крышами. В Цзушоусы их доминирующая роль особенно заметна. Кровли китайских построек всегда несли в себе главное орнаментальное богатство, даже когда боковые грани, конек и скаты украшались сложным узором.
Едва заметное влияние нового стиля ощущается в облике пагоды Утасы, построенной в 1473 году близ Пекина. Эта пятибашенная пагода на необычно массивном пятиэтажном постаменте дает иную комбинацию, новый архитектурный замысел. Ее башни, а также впечатление общей монументальности наводят на мысль о прошлом, связанном с зодчеством периода Тан. Однако многочисленные мраморные рельефы с изображением Будды во всех этажах дают впечатление сплошного сложного узора, навеянного средневековым искусством Индии.
Пагода Утасы
Постепенно проникая в Китай, индийская религия, безусловно, подвергалась изменениям. Внешне новые черты выразились в изогнутых кровлях, покрывавших здания храмов. Буддийские святилища, подобно даосским, состояли из одного или нескольких приземистых зданий ромбовидной формы. Скрывавшиеся в глубине просторных мощеных дворов, такие постройки были защищены высокими стенами. Перед главным павильоном часто возвышался каменный помост с колоннадой из толстых кедровых столбов, похожих на колонны императорских дворцов. Так же был оформлен и храм, где высокие опоры украшали интерьер, одновременно поддерживая резной потолок.
В буддизме самым благоприятным считается красный цвет, в который обычно окрашивались и внешние, и внутренние стены храмов. Снаружи самой яркой деталью были ворота пайлоу, в данном случае посвященные храмовому божеству. Через них в здание вносились статуи богов, а по праздникам священным путем следовал император.
Нетрудно заметить композиционное сходство дворцовых и храмовых ансамблей Китая. В Средневековье по единому типу возводились все храмы: конфуцианские, даосские и буддийские. Последние располагались недалеко от водопадов или горных рек, на склонах холмов, откуда открывался чудесный вид на долину, селение или город. Такой ансамбль в 1651–1653 годах был построен в окрестностях Пекина для тибетского далай-ламы. Восточный желтый храм (кит. Дунхуансы) служил ему пристанищем во время ожиданий визита к Сыну неба. Немного позже в качестве путевого дворца был воздвигнут Средний желтый храм. Между двумя зданиями располагались жилые и административные постройки, а еще дальше на восток стояли кельи монахов, или ламские домики, как их называют в Тибете. В 1780 году помощник далай-ламы прибыл в Бейпин на празднование 70-летия императора Цянлуна. Высокий гость поселился в новом Западном желтом храме с мраморной пагодой, построенном специально к его приезду. Дунхуансы нельзя назвать монастырем в привычном понимании этого слова. Он устраивался для торжественных богослужений, поэтому в нем предусматривались пышность и великолепие форм, что не совсем обычно для буддийских монастырей. Соблюдая строгую симметрию, создатели ансамбля сократили количество зданий до десяти, решив богато украсить фасады. Первый из двух дворов сильно вытянут в длину, как и второй, отличавшийся от главного только величиной.
Сильно растянутый в ширину прямоугольник представляют собой и входные ворота с колоннами на галерее, покрытой золотисто-желтой черепичной крышей. Изначально столбы покрывала блестящая штукатурка ярко-красного цвета, но потом ее заменила пестрая окраска, отдаленно напоминающая живопись Помпей. Изначально входные ворота служили парадным входом, поэтому в обычные дни запирались на замок, исполняя прямое назначение в дни буддийских праздников. Торжественный вид им придавала цветовая композиция – буйство красных и желтых красок, переливающихся различными оттенками.
Входные ворота монастыря Дунхуансы
Храм небесных властителей в Дунхуансы
По сторонам главного входа находятся помещения для сторожей. Устроенные недалеко от них боковые входы открывают путь в передний двор, где стоят Барабанная и Колокольная башни, а также Храм небесных властителей, посвященный защитникам буддизма. По виду это здание похоже на входные ворота; его стены также опираются на мощное каменное основание, подняться на которое можно по широким лестницам. Не отступая от обычая, строители пользовались сочетанием знакомых цветов: красного, серого и золотисто-желтого. Несколько отличается по колориту Колокольная башня, где золото и потемневшая от времени деревянная обшивка верхнего этажа соседствует рядом с белыми полосами цоколя.
Скрытый от любопытных глаз главный двор Дунхуансы привлекает внимание своими миниатюрными храмами, и внешне и по значению похожими на христианские часовни. В целом аналогичные Барабанной и Колокольной башням, они отличаются наличием арочных входов с каждой стороны. Здесь строгость внешнего облика повторяется в интерьере, единственным украшением которого служат каменные таблички.
Просторное здание главного храма покрыто двойной крышей и окружено галереей на колоннах. Изображение субургана на коньке кровли относится к деталям, заимствованным из архитектуры Тибета. Буддийское культовое сооружение с этим названием произошло от индийской ступы (в переводе с санскр. «куча камней»). В ламаистских странах оно, подобно китайской пагоде, предназначалось для хранения останков лам и разного рода реликвий. Священная роль субургана определяла его вид и расположение: он всегда стоял на высоком основании и выглядел перевернутым колоколом, увенчанным острым шпилем.
Юго-западную и юго-восточную стороны главного храма Дунхуансы украшает пышная резьба капителей, оформленных, кроме того, человеческими масками. Балюстрада в этой части храма выполнена из мрамора. Внешний декор здания резко контрастирует с общим видом ансамбля, пленяющего торжественной простотой, изяществом линий и гармонией форм. То же самое можно отнести и к интерьерам, хотя расчлененные потолки, пестрая раскраска, обилие картин и скульптуры нисколько не противоречат китайским вкусам.
Недалеко от Северной стены Пекина до сих пор существует старый буддийский монастырь Юнхэгун, когда-то принадлежавший принцу Юнчжэну. Став императором в 1744 году, он превратил свою резиденцию в обитель, которая сегодня является единственным в столице местом, где собираются поклонники желтошапочного буддизма.
Галерея главного храма
Главный храм монастыря размещается в здании тибетского типа с залом, похожим на глубокий колодец. Ритуальная утварь, изображения и статуэтки будд, дымящиеся светильники, специфический аромат горящего масла, бритоголовые монахи в темно-красных одеждах, звуки гонга и барабанов создают присущую всем ламаистским храмам таинственную атмосферу. Необычная форма зала исходит от колоссальной статуи Будды Майтрейи. Высота изваяния, задрапированного кусками желтого шелка, сравнима с размерами 8-этажного дома. То, что она вырезана из цельного ствола сандала, стало причиной занесения скульптуры в Книгу рекордов Гиннесса. Согласно местному преданию, Будда грядущего Майтрейя появился в провинции Чжэцзян в рваном монашеском платье, с трудом передвигаясь из-за своей тучности и огромного мешка за плечами. Когда крестьяне спрашивали о его содержимом, хозяин отвечал: «Весь мир!». Представляясь вымышленным именем Ци Цы, монах бродил по пыльным дорогам, бесстрашно говоря правду, в которой так нуждалось запуганное население империи. Он учил людей любить, подавал надежду на лучшие времена, указывал путь к спасению.
Интерьер главного храма
Старость, печаль и заботы о судьбе человечества сократили жизнь доброго проповедника: он умер на пороге буддийского храма, перед смертью успев выговорить свое настоящее имя – Майтрейя. Впоследствии его одухотворенный образ олицетворялся с добродетелью и безграничными возможностями. Символом стал даже огромный живот монаха, в котором якобы помещалась «широкая душа». В средневековом Китае каждая статуя Майтрейи дополнялась крупной надписью: «Будда велик и могуч», а в некоторых памятниках ему воздавали длинную хвалу: «Бездонны сокровища сердца Майтрейи, добродетели его достигли недосягаемых высот, он призван учить людей терпеть и не делать зла. Пережив тяжкие страдания за близких своих, испытав радость добра и блага, станет святым Буддой грядущего через восемь с половиной миллионов лет. Все люди тогда станут гигантами, с могучими богатырскими плечами, с железными, всесильными ногами и руками, со сверкающими глазами. И не сила будет руководить ими, а учение кумира их Будды».
Интерьер главного храма
Бронзовый живот Майтрейи во всех древних святилищах лоснится от тысяч рук, ежедневно касающихся его в надежде обрести если не богатство, то хотя бы достаток. Человеческими ладонями также отполированы скульптурные изображения бога, олицетворявшего плодовитость, которого китайцы представляли веселым старцем в окружении детей. Раньше рождение ребенка, правда лишь мужского пола, считалось счастьем. После того как численность населения Китая превысила 1 миллиард человек, отношение к составу и количеству семьи изменилось. Демографическая политика сегодняшних властей настолько строга, что женщина, решившаяся родить второго ребенка, автоматически теряет многие социальные блага, включая медицинскую страховку и право на бесплатное жилье.
В конце XVIII века буддийская архитектура Китая дополнилась грандиозным сооружением в городе Жэхэ, где был построен очередной императорский дворец. Включенный в комплекс монастырь строился для китайских лам и в основном состоял из зданий тибетского типа: толстые, слегка наклоненные наружу стены, общий белый тон в сочетании с черно-красной обводкой окон и карнизов. Главное здание монастыря и формами, и убранством повторяет дворец далай-ламы в Лхасе, называясь точно так же – Потала.
Ламаистский монастырь в Жэхэ
Фрагмент фасада пагоды Биюньсы
В архитектурных деталях храма Пулосы отразился восточный вариант стиля барокко. Возникшая благодаря причудам французского короля Людовика XIV, к тому времени эта художественная манера утратила популярность в Европе, но успела завоевать признание у китайских зодчих. Образцом ее своеобразного применения в Жэхэ послужила прежде всего золоченая крыша, выполненная из бронзы и увенчанная выгнутыми фигурами драконов.
Еще одним примером барокко выступает Монастырь зелено-голубых облаков (кит. Биюньсы). По традиции возведенный на склонах, он занимает небольшую ложбину между двумя самыми высокими холмами недалеко от Пекина. Связанные лестницами входные сооружения здесь располагаются террасами; крутой подъем завершается на вершине холма, где устроены 2 триумфальные арки. Подобно пагоде и главному храму, они выполнены из белого, украшенного резьбой мрамора. Основное здание монастыря огибают 3 галереи, причем верхняя служит смотровой площадкой, откуда открывается превосходный вид на долину.
Верхняя площадка пагоды Биюньсы
Беломраморная пагода построена в 1749 году и сплошь покрыта орнаментом. Почти все наружные поверхности сооружения заполнены рельефными изображениями Будды и святых, масками, сложными фризами с растительным узором. С верхней площадки можно полюбоваться не только картинами природы, но и оригинальными постройками в виде небольших, тоже мраморных и пышно орнаментированных пагод. Некоторые из них выполнены в виде зауженных кверху 13-этажных башен с выступами. Имея в Биюньсы чисто декоративное значение, они точно повторяют формы реальных крыш. Некоторые пагоды на этой площадке выглядят как индийские ступы и также дополнены плоской скульптурой с изображением бодхисаттв, спрятанных в нишах под заостренными арками.
Вход в каждый буддийский храм Китая охраняет каменная статуя похожего на льва животного, стоящего или сидящего на задних лапах. Львы в Поднебесной не водились; появлению их скульптурных образов китайцы обязаны буддизму, где эти звери являются символическими охранниками монастырей, одновременно выступая стражами закона. На кладбищах фигуры львов с оскаленной пастью охраняли могилы императоров, вельмож и просто богатых людей, а установленные в городских учреждениях, они отпугивали злых богов.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.