Цветы в раме (Светлана Обухова)

Цветы в раме

(Светлана Обухова)

Осенью 1593 года голландец Каролус Клузиус, ботаник Лейденского университета, закопал в землю университетского сада несколько луковиц, которые ему подарил австрийский посол в Турции. На следующий год Клузиус любовался необыкновенными яркими цветами. Это были тюльпаны. Они так очаровали голландцев, что через некоторое время их маленькая страна превратилась в цветущий сад — страсть к садоводству охватила всех от мала до велика. Это в самом деле была страсть: за одну только луковицу тюльпана новой редкой окраски самый расчетливый бюргер мог заложить свой дом!

Желая запечатлеть диковинные цветы, привезенные из Нового Света, или прекрасные образцы, выведенные в своих садах, голландцы обращались к художникам. И нередко богатый вельможа хвастался перед гостями не только коллекцией картин, скульптур, старинных монет и разных диковин, но и коллекцией цветов из своего сада, нарисованных в особом альбоме.

Первыми среди обожателей цветов были художники. Разве могло быть иначе с людьми, чьи сердца живут красотой и чьи руки, с помощью кисти и красок, умеют передать эту красоту на холсте? Именно в это время, в 1600-е годы, родился цветочный натюрморт (не только цветочный, голландцы стали рисовать весь предметный мир, окружающий человека; но об этом в другой раз). Пышные букеты в редких и драгоценных или простых вазах, с бабочками и стрекозками, спрятавшимися среди лепестков… Нежные цветки, изображенные на холсте, будто только что сорваны и еще не утратили своей свежести, ярких красок и даже, кажется, своего аромата!

Венок Яна Брейгеля Бархатного (1568–1625) очаровывает зрителя уже 390 лет. С какой любовью и с каким тщанием выписан каждый лепесток и каждый завиток! Правда, такой венок нельзя было сплести: цветы, из которых он составлен, цветут в разное время — одни в начале лета, другие в конце, третьи весной. Но важнее правдоподобия для голландского живописца XVII века была красота, и художники много часов проводили, рисуя с натуры отдельные цветы в разных ракурсах и при разном освещении, а когда получали заказ, пользуясь этими рисунками, составляли свои букеты. Амстердамский живописец Ян ван Хейсум (1682–1749), например, каждое лето проводил в Харлеме, тогдашнем центре цветоводства, и не раз дожидался смены сезонов, чтобы написать желаемый цветок. А однажды, рисуя натюрморт с желтой розой, ждал, пока она зацветет, почти целый год!

^{Я. ван Хейсум. Ваза с цветами}

^{Я. Брейгель. Натюрморт с венком из цветов. 1618}

И конечно же голландцы обращались к цветочной символике. Их картины можно читать, как книгу. Свои цветы Ян Брейгель нарисовал вместе с золотой чашей, драгоценными украшениями и золотыми монетами. Кто-то найдет в этой картине отражение любви голландцев ко всему, что наполняет жизнь радостью, дарит удовольствия. Кто-то увидит параллель «драгоценное — к драгоценному». Кто-то вспомнит, что белые цветы — символ чистоты и непорочности, красные, особенно роза, — мученичества, голубые и синие — неба, а скромные маленькие цветочки — главной добродетели верующего, смирения. А кто-то будет просто любоваться такой красотой, ведь натюрморт предполагает самые разные толкования и даже их отсутствие. Сам Брейгель, исполнив для кардинала Федерико Борромео этот натюрморт, писал так: «…теперь Вашей чести судить, превосходят ли цветы золото и драгоценности или нет». Что решил кардинал, угадать нетрудно, ведь он был страстным любителем цветов и именно он ввел новый иконографический образ Мадонны, окруженной гирляндой из цветов.

Цветы — улыбка Бога, щедрый дар и свидетельство его любви. Поэтому, наверное, они привлекают к себе самых разных художников, а у цветов в раме всегда останавливаются посетители картинных галерей.