Луиджи Руска
Луиджи Руска
В плеяде зодчих, создавших неповторимо прекрасный облик «пушкинского Петербурга», достойное место занимает один из талантливейших мастеров русского классицизма Луиджи (Алоизий Иванович) Руска. На лучших его постройках установлены памятные доски, одну из самых известных работ архитектора – портик дорического ордера на Перинной линии горожане называют «портиком Руска». Значение этого небольшого здания как важнейшего композиционного звена в ансамбле Невского проспекта и прилегающих улиц трудно переоценить. Перекликаясь с величественным фасадом Михайловского дворца (ныне – Русского музея), оно замыкает перспективу улицы Бродского. Портик Руска органично входит в ансамбль торговых зданий, гармонируя с шедеврами Ж.-Б. Вален-Деламота и Д. Кваренги.
Произведения Л. Руска отличаются той же благородной простотой и гармонией, что и постройки его великих современников, слава которых часто заслоняет имя этого большого, но еще недостаточно оцененного зодчего, градостроителя, художника.
«Дом Ордена иезуитов»
Луиджи Руска родился в 1762 году в Аньо близ Лугано (Швейцария) в семье «каменных дел мастера» Иеронимо Джованни Руска и вместе с отцом приехал в 1783 году в Россию. Молодой архитектор начал свою творческую жизнь в Придворном ведомстве. Именно там он приобрел проектную и строительную практику, сотрудничал с Д. Кваренги, В. Бренна и другими крупными зодчими. Ему довелось трудиться в Ораниенбауме (в соответствии с замыслами А. Ринальди он реставрировал Китайский дворец), создавать внутреннюю отделку Большого дворца в Петергофе, работать в Ропше, а непосредственно в Петербурге – участвовать в застройке Дворцовой площади, в возведении корпусов Конюшенного ведомства (перестроенных В.П. Стасовым), Михайловского замка и Публичной библиотеки. Уже сам перечень объектов говорит о том, какую школу прошел Л. Руска, прежде чем стал придворным архитектором. Одна из первых его самостоятельных работ в центре столицы – здание Обуховской больницы на набережной Фонтанки, 106 (перестроено).
Важное место в системе центральных ансамблей города занимает монументальное здание с колоннами, в перестройке которого участвовал Руска. Оно вошло в историю петербургской архитектуры как «дом с четырьмя колоннадами» (Садовая ул., 12). Удивительно соразмерен окружающей городской среде «дом Ордена иезуитов» на набережной канала Грибоедова, 8.
Кажется, в этом здании привычно – все его элементы встречаются во множестве петербургских строений той поры, но таковая особенность дарования Руска – соединять традиционность с индивидуальным обликом каждого из возведенных им домов.
Руска в высокой степени обладал чувством меры, вкусом, художественным тактом. Его профессиональное мышление было достаточно гибко, чтобы в пределах единого архитектурного стиля находить различные его воплощения. А Руска одними и теми же приемами и формами (например, колонные портики на выступающих частях нижних этажей) умел достигать неодинакового эстетического воздействия.
«Дом Ордена иезуитов» выгодно отличается от окружающих его зданий своей естественной вписанностью в облик именно этой набережной. Здание служит и достойным продолжением застройки площади Искусств, связывая, таким образом, гениальный ансамбль К. Росси с набережной канала Грибоедова. Эти имена часто сопоставляют, и хотя произведения Росси отличаются более крупным масштабом, лучшие работы Алоизия Ивановича вполне выдерживают сравнение с ними.
Руска не был ни теоретиком зодчества, ни учителем, и, пожалуй, не создал своей школы (хотя ему было бы что сказать ученикам). Зато он являлся арихектором-практиком, комплексно решавшим все вопросы проектирования и строительства, а не только рисовальщиком фасадов, поручившим планировку зданий своим помощникам.
Широтой пространственного исполнения отличается дворец Бобринского (ранее Мятлева) с ионическим портиком в центральной части фасада (Галерная ул., 60). Это здание усадебного типа с парадным двором, монументальными воротами и бюстами на пилонах. Привлекательны изящная ограда и павильон-беседка. Дворец Бобринских – одно из произведений зодчества, достойно завершающих XVIII век.
В начале нового столетия Руска создал первые образцы безордерного классицизма в Петербурге – жилые дома № 33 и № 41 на набережной Фонтанки. Новаторство зодчего проявилось в том, что его произведения предшествуют уже новой архитектурной эпохе, более строгой и рационалистичной, когда во главу угла ставились не сочетания и художественная обработка отдельных элементов, а организация здания в целом. Та же особенность отличает и дом № 26 на улице Халтурина, где фасад украшен колонным портиком, но главное вовсе не в последнем, а в системе фасадов – дворовых и выходящего на набережную Мойки, 25.
Казармы и манеж Кавалергардского полка. Фото 1960-х гг.
Величественный ансамбль казарм и манежа Кавалергардского полка на улице Шпалерной, 41/43, и по сей день производит сильное впечатление размахом композиционного замысла. Это вовсе не та «казарменная» архитектура, о которой гневно отзывались великие писатели России. Значение казарменных комплексов Руска выходит за утилитарные рамки – в трактовке подобных сооружений зодчий исходил из тех же задач, что и его великие современники при проектировании Главного штаба, Адмиралтейства и других шедевров.
Еще более значителен ансамбль казарм Белозерского гренадерского полка, состоящий из семи разномасштабных построек. Руска удачно использовал особенности территории при впадении Карповки в Малую Невку. Выходящий на нынешнюю улицу Чапаева фасад главного корпуса особенно выразителен благодаря торжественному ритму арочных проемов. С массивом Ботанического сада естественно сочетается корпус, выходящий на набережную Карповки с его обобщенными формами и ясными членениями.
Проект казарм Гренадерского полка
Офицерские казармы Гренадерского полка
Произведения Руска не утратили своего обаяния, несмотря на смену стилистических направлений, вкусов и пристрастий. Здания Гренадерского полка, сочетаясь с громадой Ботанического сада и речными просторами, приобрели как бы обновленный вид после постройки нового Гренадерского моста. Сохранился корпус казарм Измайловского полка на набережной реки Фонтанки, 120. Несколько необычно и все же характерно для Руска величественное, хотя и небольшое по высоте, здание экзирциргауза Кадетского корпуса на набережной реки Ждановки – улице Красного Курсанта, 14–18.
Акварель В.Г. Исаченко. Казармы Гренадерского полка (строительство нового Гренадерского моста)
Начав с произведений, характерных для конца XVIII века, Руска пришел к монументальным образам, без которых невозможно представить себе «пушкинский» Петербург. Созданная архитектором ограда Ассигнационного банка со стороны канала Грибоедова монументальна и декоративна, она не имеет аналогий в петербургском зодчестве и вместе с романтическим Банковским мостиком образует один из самых поэтических уголков города. Здание Автобусного вокзала и на площади Мира – бывшая Гауптвахта (как и экзирциргауз, оно было завершено В.И. Беретти), ворота Смоленского кладбища, Воскресенская церковь на Литераторских мостках – эти строения позднего Руска дополняют представление о нем, как о мастере широкого диапазона.
Набережная реки Фонтанки, д. 41
В Петербурге конца XVIII – начала XIX веков зодчему было невозможно работать, не считаясь с исторически сложившейся городской застройкой. Руска не просто возводил отдельные здания и ансамбли, но участвовал в формировании целых районов, предвосхищая градостроительные замыслы К.И. Росси и В.П. Стасова. Он сыграл видную роль в развитии Петербургской стороны, городского центра. Его строения сохранились, хотя и с поздними переделками, на набережной канала Грибоедова против «дома Ордена иезуитов». Эта группа зданий находится неподалеку от комплекса придворных конюшен (Конюшенная площадь), также перестраивавшихся Руска, который предложил возвести церковь именно на том месте, где ее впоследствии поставил В.П. Стасов.
Руска вошел в историю архитектуры нашей страны как большой мастер не только монументальной формы, градостроительной планировки, но и внутренней отделки. Интересны интерьеры в домах на набережной реки Фонтанки, 41, на улице Халтурина, 26. Зодчий умел создавать помещения величавые без помпезности и в то же время уютные, покоряющие теплотой и человечностью (белый и желтоколонный зал в Аничковом дворце).
Чрезвычайно много сделал Руска для восстановления и завершения начатого другими мастерами, проявив и оригинальность собственного почерка, и уважение к предшественникам. В этом отношении он может служить образцом для современных проектировщиков. В начале века Руска восстанавливал Таврический дворец, полуразрушенный при Павле I, отделывал Аничков дворец, расширил здание Кабинета его величества, возведенное Кваренги, и пристроил флигеля в сторону главного здания. Эти работы были выполнены столь искусно, что малоискушенному зрителю почти невозможно отделить друг от друга части строения, выходящие во двор.
В Руска соединились зодчий-градостроитель и мастер архитектурной детали, рисовальщик. В 1810 году он издал прекрасно оформленный гравированный альбом чертежей своих произведений – интереснейшие образцы графики, на которых предстает облик старого Петербурга. В некоторые листы включены жанровые сюжеты. По этим чертежам можно заключить, что далеко не все замыслы зодчего были осуществлены, например проект набережной и пристани у Зимнего дворца.
Его деятельность не ограничивалась Петербургом – возросший масштаб строительных работ требовал широкого привлечения петербургских архитекторов к проектированию для окрестностей столицы, для провинции. Руска создал вблизи Петербурга немало превосходных сооружений: почту в Стрельне, вписанную с большим тактом в пейзажное окружение, украшенную скульптурой Гранитную террасу в Царскосельском парке (вообще скульптуру, как объемную, так и рельефную, архитектор применял редко, но с большим вкусом и мастерством). Композиционными звеньями единого замысла стали пять комплексов зданий ямских станций, расположенных по дороге на Ивангород. Из них сохранилось четыре, каждая состоит из трех построек. Руска проектировал и деревянные «образцовые» дома.
Церковь Всех Скорбящих Радость
Сегодня нелегко определить, что именно строил зодчий во множестве русских городов: он проектировал монументальные сооружения для Астрахани, Черкасска, Твери, Саратова, Симферополя, Полтавы. В Ярославле по его проекту было возведено здание на центральной площади (ныне – площадь Подбельского), а в Псково-Печерском монастыре – храм. Одна из лучших работ Руска за пределами Петербурга – эффектно поставленный на высоком берегу Волги Борисоглебский собор с колокольней в городе Старице (позднее был восстановлен К. Росси).
И все же творческий путь мастера завершили строения, возведенные им в Петербурге: здание Духовной академии (Обводный канал, 7), церковь Всех Скорбящих Радость (ул. Шпалерная, 35а) с изумительным залом-ротондой.
Луиджи Руска уехал из России в 1818 году для лечения в Швейцарию. Скончался он в 1822 году.
Искусство Руска шло в русле русской национальной культуры, и это вполне естественно – он отдал нашей стране, своей второй Родине, тридцать пять лет жизни, став подлинно российским зодчим.
Жизнь Луиджа Руска внешне небогата событиями. Он не был, подобно ряду своих предшественников и современников по архитектуре, в авангарде за борьбу художественных направлений и стилевых течений. Его биография не содержит, как, например, биографии Растрелли или Росси драматичных эпизодов творческого и житейского самоутверждения, да и вообще о нем вне его искусства известно крайне мало. Канва этой судьбы – работа и только работа, жизненный путь Руска запечатлен для нас исключительно в результатах его труда. И этого оказалось достаточно, чтобы имя человека, говоря словами Пушкина, прошло «веков завистливую даль»!
Данный текст является ознакомительным фрагментом.